Бессмертие — добрая вещь. Но за века одиночества Морри-алчущий взрастил в Морри-разуме желание повелевать. Морри-алчущий не желал довольствоваться малым. Тысячи, сотни тысяч жертв…
Но сначала надо уничтожить тех, кто знает о сущности Морри. И забрать древнее тело, чтобы никто не мог им воспользоваться. Впрочем, если Морри-алчущий попросту не желал расставаться с тем, что ему принадлежало, то Морри-разум значительно больше беспокоился о другом. Несмотря на прошедшие века, он отлично помнил, как стал Морри . И знал, что, в отличие от Морри-алчущего, может потерять всё .
* * *
— Вот,- сказал Дедко, наклонясь к земле.- Болботун-трава.
Он оторвал листок, протянул ученику.
Тот взял, и на лице его выразилось удивление.
— Так это ж…
— Молчи, дурень! — цыкнул ведун, да так громко, что Бурый от неожиданности обронил лист.
Дедко дернул его за ухо.
— Всякий побег два имени имеет! — строго произнес он.- Одно имя для дурачков навроде тебя. Другое — тем, кто душу живую видит. То — ключ власти. К примеру, как черный люд волка кличет? — и опять дернул за ухо.
— Серый,- сказал ученик.- Пусти, больно ведь!
— Терпи. Еще как?
— Ну, бирюк.
Еще как?
— Ну, бирюк. Или еще — злодеем.
— Еще?
— Разбойник… Да по-всякому зовут!
— А волком?
— Могут и волком. Токо нечасто.
— Отчего так? — Дедко упустил намятое ухо, ухмыльнулся.
— А боятся! — сказал Бурый.- Дурные. Думают, скажешь «волк» — и прибежит.
— А прибежит?
— Не! — Ученик засмеялся.- То ж не его имя!
— Ага. А ну-ка кликни мне его, быстролапого!
— Дедко! Я ж имени не знаю!
— Знаешь же, что не «волк»!
— Ну!
— А я позову: «Волк!» — и прибежит! — сказал Дедко.
— Так то — ты!
— А прибежит — не испугаешься?
— Не! Пускай он пугается! — и заявил гордо: — Он — серый. Я — Бурый!
— Дурень ты! — (Ученик ловко увернулся от Дедкиных пальцев — ухо спас.) — Допрежь времени с тобой говорю. Закрой варежку и запоминай. Болботун-трава. Для чего? Для лиха. Вари с приговором в собачьей крови от заката до первой звезды. Залей в след с приговором и станет человек злой, да на слово грубое скорый, да не к месту. А сие, бывает, и к смерти ведет, а уж к хуле — наверное. То для лиха. Теперь — для добра. Хочешь лешего от ульев отвести, в меду вари да с хлебом положи на пенек. Леший придет, понюхает и боле приходить не станет. Еще ежели на живот или на горло порчу навели, мешай с лунным цветом да золой да с простым приговором «помянись-оборотись, прямо да навыворотись» по телу разотри. И порча на другого перейдет.
— Дедко! — перебил ученик.- Разве ж это — доброе? Все ты мне, Дедко, про нехорошее сказываешь, про порчу да чары злые. А как людей лечить — никогда.
— А ты што ж, лечить хочешь? — сощурился ведун.
— Да не то что хочу… — смутился ученик.- Ты ж лечишь!
— Ха! Ты сперва шесть личин смени да семь сил накопи.
— Это как? — озадачился Бурый.
— А так. Одна у тебя есть. Та, что от страху. Да только одна. И глупый ты. Сперва умным стань. Пусть людишки под тобой походят. Пусть всё злые их обвычки твоими станут. А не то не лечить станешь, а мучить. Да сам не заметишь.
— А не врешь ли ты мне, Дедко? — и приготовился увернуться от оплеухи.
Однако ведун не ударил. Поглядел одобрительно и согласился:
— Вру.
У Бурого челюсть отвисла: не ожидал такого ответа.
— А потому вру,- продолжал Дедко,- что ты — дурень. Ну-ко, скажи мне приговор, чтоб кабан поле попортил.
Бурый задумался, затем начал не слишком уверенно:
— Зверь-зверь-клыкан-веперь-камен нобок-иди-на-лу-жок-с-лужка-на-дорожку-с-дорожки…
— Побежал! — насмешливо перебил Дедко.- Ток не к тебе, а свиней гонять иль в болото спать! Голос, голос делай! Силы у тебя — сколь у комара в грудке. Давай снова…
* * *
— Товарищ генерал, прибыл начальник выборгского филиала. Примете?
Морри посмотрел на девицу, верней, по годам девицу, а по сути давно уж нет, угадал в ней пульсацию желания, но она была Морри не интересна.
Пустой мешок. Вот та, с которой он чуть не совершил ритуал,- другое дело. Впрочем, прерванный ритуал не значит — не совершенный. Пока нить не разорвана. Морри-разум отодвинул желание. Это желание принадлежало его предшественнику, друиду, изгнанному в нижние глубины Морри-алчущего. Сила. И Власть. Вот то, что по-настоящему важно.
— Нет,- сказал он порченой девице.- Не приму. Выйди.
Морри-разум изучал Каменный Лес, Город. И тут следовало поспешить, пока Город сам не начал изучать его.
Глава седьмая
Глеб Стежень
Все, что должно случиться, рано или поздно случается. Иначе говоря, чему быть, того не миновать. Глаза боятся, а руки делают.
Вместе с Кириллом мы вытащили тело из морозилки, перенесли в погреб и уложили на стол. Все продумано и взвешено. По эту сторону реальности не должно быть никаких сбоев и неопределенностей. Хватит того, что с той стороны.
Установленный в погребе кондиционер негромко ворчал. Сейчас, согласно программе, он держал температуру в минус четыре градуса, по холодному времени сбрасывая лишнее тепло в змеевик на кухне. Сделав дело, Кир молча ушел наверх. Он все понимал и, видно, охотно поменялся бы со мной местами. Но не мог. Кир ушел, а я остался.
Она была в одежде, и это не очень хорошо, поскольку поверхность тела прогревалась неравномерно. Если не смотреть на лицо, казалось, она просто свернулась калачиком и спит. Но это если не смотреть на лицо. А если смотреть… Белая, прихваченная изморозью кожа с темными крупинками налипшей земли… Неживая… От этого следовало отрешиться, и я отрешился. Навык перешагивания границы между человеком и телом внедряется в каждого медика еще на первом этапе обучения. Западный подход, который я всегда порицал. Сравнительно с подходом восточным. Но нынче это умение мне пригодилось. Мертвое лицо принадлежит телу , а не человеку.