Неловкое движение — и половина бутылки опорожняется на штаны одного из парней.
— Твою мать!..- Облитый отскочил, оглядел мгновенно пропитавшиеся влагой штаны.- Ты что, мужик, охренел?
— Гы-гы! — пьяно хихикнул Морри-Кермаев.- Обоссался!
Пострадавший замахнулся, но один из приятелей успел перехватить руку.
— Сидор! — воскликнул он укоризненно.- Народ же!
Морри мгновенно окружили и начали оттеснять к ближайшей подворотне. Он не сопротивлялся, только безостановочно сыпал угрозами и бахвалился.
Есть! Маленький голый дворик, глухие стены…
Морри мгновенно превратился в бешеный волчок. Двое придерживавших его за руки полетели на асфальт. Третий, подброшенный ударом в живот, рухнул ничком. Четвертый, облитый, дернулся, попытался… Но не успел. Тычок в грудь — и, пролетев метра три, он влепился спиной в стену, сполз и скрючился рядом с кучей дерьма.
Рядом, потому что Морри не хотел, чтобы от его новых подопечных дурно пахло.
Чтобы привести всех четверых к повиновению, Морри потребовалось всего несколько минут. Он действовал грубо, потому что ему нужны были не союзники, а марионетки. Союзниками он обзаведется чуть позже, и это будут не пешки, а фигуры покрупнее. Хотя и им рано или поздно предстоит стать Пищей.
Из подворотни вышли впятером. Морри — замыкающий. Идти, как оказалось, недалеко.
Глеб Стежень
Я остановился в дверях, минуту-другую глядел, как два сэмпая, чернявый и блондин, гоняют молодняк. Потом я позволил, чтобы меня заметили.
Сэмпаев, по физиономиям видно, приход гостя не обрадовал, и ко мне они направились вдвоем. Вдвоем — оно спокойней. Достала жизнь ребятишек. Сначала Морри, потом пропавший сэнсэй, менты, бандитские наезды…
— Что надо? — довольно грубо спросил блондин.
А вот это неверно. Раздражение следует использовать, а не выплескивать. Я молча глядел парню в глаза. Чернявый тем временем пристроился во фланг. Вернее, считал, что пристроился, наивный мальчик.
Блондин смущенно кашлянул, поправился:
— Чем мы можем быть полезны?
Не иначе менеджментом балуется в рабочее время.
— Можете,- кивнул я. Проводить демонстрацию силы мне показалось преждевременным.- Меня зовут Глеб Игоревич Стежень. Я ищу вашего сэнсэя.
Блондину фамилия «Стежень» не говорила ровно ничего, но чернявый явно слышал ее не впервые. Потому что тут же перестал меня «держать», шагнул вперед, оказавшись рядом с напарником, заулыбался.
Блондин поведение коллеги усек, слегка расслабился.
— Олега нет,- сообщил чернявый.- Он… его нет, в общем. Но, как сказал Игорь, если мы можем…
— Можете,- еще раз, подчеркнуто благосклонно повторил я.- Я знаю, что Ликанов пропал… — Я выдержал надлежащую паузу и сообщил доверительным тоном: — Честно говоря, парни, мне нужен не Ликанов, а тот, кто его прихватил.
Оx как они напружинились! Я даже подумал: Морри держит их на веревочке. И отчасти оказался прав. Морри держал их на поводках, но потом ребятки поводки оборвали. Или кто-то оборвал… Но ошметочки остались.
Я мысленно исполнил «колокол». Но накрыл не одного себя, а нас троих. Игорь просто сбросил напряг, а чернявый даже ухитрился что-то просечь на подкорке, поглядел на молодняк, трудолюбиво отрабатывающий кихон. Правильно, чтобы увидеть стекло, надо смотреть под углом. Впрочем, мне этих ребят не тренировать, хорошо или плохо, меня не касается.
— Я хочу знать, что у вас произошло,- обращался я главным образом к чернявому.
— Гриш,- проговорил блондин,- расскажешь? А я пойду заниматься…
— Иди,- кивнул чернявый. Положительно, с этими парнями приятно иметь дело.
* * *
Стежень очень давно не ходил по Городу пешком. А сейчас вдруг захотелось прогуляться. Собственно, от метро до Десятой линии — рукой подать. Глеб не спеша шел по Среднему, поглядывал на прохожих. Сырость еще не успела выбелить их лица, а холод — завернуть в капюшоны. Стежень, даже не поворачивая головы, чувствовал рядом, над собой, старые крепкие дома. Кряжистые, прочные, не какие-нибудь нашлепки-«Макдональдсы». Дома-сущности, злые, самодовольные, равнодушные, все равно каждый — личность. У каждого позади время, боль, опыт. Эти дома знали лучшие времена.
У каждого позади время, боль, опыт. Эти дома знали лучшие времена. Знали и худшие. Они казались серыми, но — только казались. Разные, но сросшиеся друг с другом; изуродованные могильщиками «совка», загаженные изнутри и снаружи, они сохранили прочные каменные кости, и все они вместе были — Город. Вернее, часть его. Не худшая часть.
Стежень чувствовал дома, но смотрел не на дома, а на девушек. Как когда-то учил Сермаль. «Что ты смотришь на каменных баб — смотри на живых. От живых — жизнь». Глеб смотрел на девушек и находил, что привлекательных стало больше, чем раньше. И многие из девушек не без интереса поглядывали на Стежня. Что тоже было приятно. Хотя Глеб ни на минуту не забывал: девушки сейчас не для него. Кроме одной.
Глава четвертая
Осенью мальцу сравнялось тринадцать, а сам он ростом сравнялся с Дедкой. Но тот по-прежнему звал его Мальцом. И ученик не спорил. Ростом сравнялся, но не Силой. Дедко жил как князь. Никому не кланялся, никому подарков не носил. Богов не боялся, а когда пришедшие за помощью поминали Рода, Перуна или еще кого, только фыркал.