— Одного не понимаю,- задумчиво проговорил Стежень.- Почему он столько лет в лесу сидел? Ведь долго сидел, если я тебя правильно понял?
— Долго,- согласился Дмитрий.- Но почему — не знаю. Может, дело в самой трансформации. Может, ему не положено в превращенном виде между людьми шастать.
— В таком случае он не станет торопиться с превращением,- предположил Стежень.- Но, с другой стороны, в человеческом облике он более уязвим, верно?
— Это как сказать! Допустим, через стены он проходить не может, но силенок у него побольше, чем у нас с тобой, и шустрости тоже побольше. Слушай,- продолжал он,- мне тут забавная аналогия в голову пришла. Черный — споровая форма. Слабоуязвимая, но и слабоактивная. И в благоприятной ситуации он, как бактерия, превращается в активного паразита.
— Я и сам об этом думал,- заметил Стежень.- Только скорее не бактерия, а вирус, он ведь запросто встраивается в клетку-носитель. Но аналогия эта нам ничего хорошего не сулит.
— Почему?
— Потому что если черный — спора, то совсем не обязательно, чтобы захваченный организм превращался в такого же черного.
— А во что?
— Хороший вопрос,- усмехнулся Стежень и взял отложенные Дмитрием листы.
Грошний тоже усмехнулся, тем не менее им стало совсем не весело.
— Эх,- вздохнул Дмитрий.- Натравить бы на него какого-нибудь шамана.
— Ты знаешь шаманов сильней, чем мы с Кириллом?
Дмитрий покачал головой.
— Есть хочу,- сказал он.
— У тебя шоколад в кармане.
— Ах да, я забыл. Хочешь?
— Нет, спасибо.- Стежень отложил листы.- Пустышка,- огорченно сказал он.
— Думаешь? — Дмитрий откусил от шоколадки и продолжал невнятно: — А мне индейская тема показалась любопытной.
Стежень вздохнул.
— Это уже было,- сказал он.- Я могу в любой момент сожрать кусок черной дряни, постучать себя в грудь и спровоцировать на драку личностную сущность твоего Морри. Какой он там ни древний, а, нюхом чую, был когда-то всего лишь темный колдун.
Но будущего у этой темы нет. Даже если я его задавлю, что дальше? Схватиться с бесом на его территории да еще после карусели магических игр? Когда за меня ни одна душа там,- он показал наверх,- не заступится? Очень сильно подозреваю, что в результате получится точно такая же тварь, только с новой половинкой. Мне, Димон, очень не хочется стать такой половинкой. И даже перспектива пожить чуть дольше на этой славной земле как-то не радует. И все-таки… — Он помедлил.- Все-таки боюсь, что мне придется сделать именно так.
— А если подыскать жертву? — предложил Дмитрий.
— Я не убийца.
— Я тоже. Но приходится выбирать меньшее из зол. Тем более что лично для меня твоя жизнь немного дороже, чем жизнь, допустим, господина Шведова. Если бы ты знал, на чем он сделал бабки…
— Димон, я тебя не слышу! — отрезал Стежень.
— Нет, ты послушай! — Грошний повысил голос.- Это ты думаешь, что такой крутой, дуэль, там, колдунов и прочая херня! Так я тебе скажу: это и есть херня! Ты не понимаешь! — Теперь Дмитрий уже кричал: — Не понимаешь! Он тебя сожрет! Просто сожрет, понял? А знаешь, как это? А я знаю, понял?! Не смей!
— Успокойся, брат! Успокойся! — Глеб сгреб его в охапку, пригнул, притянул к себе.- Успокойся. Я же не дурак, Димон. Ты же меня знаешь… — бормотал Стежень в большое хрящеватое ухо Грошнего.- Мы что-нибудь придумаем…
Дмитрия трясло.
— Нет, нет, нет… — бормотал он, стуча лбом о Глебово плечо.
Стежень сосредоточился, окутал друга собственной силой, согрел, расслабил, убаюкал. Как врач он мог констатировать сильнейший невроз. Кроме того — полную незащищенность, невероятную чувствительность к внутренним и внешним раздражителям. Грошнего следовало изолировать и минимум две недели держать на успокоительном. Жаль, не получится.
В дверь постучали.
— Да? — Стежень осторожно усадил Дмитрия на стул, повернулся.
В дверях стоял «коричневый свитер».
— Гость,- сообщил он.
Глава пятая
— Вот,- сказал «Иванов».
На среднем экране красовалась игоевская «тойота». Сам хозяин в это время извлекал из багажника огромную сумку.
Глеб вздохнул с облегчением.
— Это свой,- произнес он.
Кирилл повесил сумку на плечо и двинулся к воротам. Скотчтерьер, залившийся было лаем, вдруг смолк и завертелся у ног Игоева, изо всех сил виляя хвостиком.
— Во дает! — озадаченно проговорил «коричневый свитер». И добавил сердито: — Жрать не дам поганцу!
Кирилл отворил ворота, неторопливо двинулся по дорожке. Проходя мимо молодой елочки, поднял вверх два пальца: «виктори». На соседнем экране тут же возникли крупным планом эти растопыренные пальцы.
— И сам жрать не буду! — сокрушенно пробормотал «коричневый свитер».
— Почему? — удивился Стежень.
— Премия,- пояснил «Иванов».- За мастерски спрятанный «глаз».
— Ладно,- проворчал «коричневый свитер».- Зато, ясно, человек хороший. Кого Шарик приветил, тому верить можно!
— Его бы и снежный барс приветил! — засмеялся Стежень.
— Можешь попробовать.
— Нет у нас снежного барса,- сказал «Иванов».- А у тебя, Гена, склероз. Это Кирилл Игоев. Мы на него работали в Польше.
— Тогда зачем было меня звать? — удивился Стежень.
— Порядок.
— Хозяин, а как насчет девушки? — вмешался «коричневый свитер».- Телефончик там и все прочее. После работы, разумеется.