Игоев вынырнул, навалился на бортик, отдуваясь, здоровенный, как морж, взял трубку.
— Да,- сказал он.- Звонил. Мне нужна ваша помощь, Андрей Александрович… Сегодня лучше, чем завтра, а завтра лучше, чем послезавтра…
Людмила присела на корточки рядом со своим шефом. Не без задней мысли. Поскольку единственной ее одеждой по-прежнему оставалась шапочка, то зрелище выходило пикантное.
— Отлично,- выслушав ответ, произнес Игоев.- Через два часа у меня в офисе. Большое спасибо.
Он протянул трубку Людмиле, похлопал ее по коленке и скомандовал:
— Одевайся, валькирия.
Развлекаться будем потом. Если живы будем.
Последнюю фразу Попова не приняла всерьез. Решила, шеф шутит. Но тем не менее отправилась одеваться.
Ровно через два часа у дома на улице Гороховой, украшенного маленькой старательной кариатидой, остановился черный «Ауди А4». Приехавший на нем господин с озабоченным лицом вошел внутрь, а когда спустя еще три часа этот же господин вновь вышел на улицу, лицо его выглядело еще более озабоченным. Господин сел в машину и поехал в сторону Дворцовой.
Стежень и Грошний обедали вдвоем. Елена, которая, собственно, и приготовила этот обед, уехала в город, а трое охранников упорно отказывались от угощения хозяина.
— Что-то Марина не звонит,- произнес Грошний, энергично обгладывая индюшачью ногу.- И к телефону никто не подходит.
— У вас что, на даче телефон? — удивился Стежень.
— Дача! — Дмитрий хмыкнул.- Повез бы муженек ее на нашу дачу. Как же! У него ж родовое, бля, гнездо в прошлом году отгрохали. Домина на двадцать комнат. Бассейн прям на берегу озера.
— Серьезно? — удивился Стежень.
— Ну! Мы ж теперь европейцы. Нам озерная водичка грязная и невкусная! Мы, бля…
— Не ёрничай! — оборвал друга Стежень.- Зависть тебе не к лицу.
— И то правда. Слушай, Глеб, после завтрака брякнул бы ты моему зятьку на трубу, беспокоюсь я что-то…
Однако и звонок по спутниковому ничего не дал. Теперь уже обеспокоился и Стежень. Попробовал связаться с Игоевым, но того не оказалось ни дома, ни в офисе. Сотовый тоже не отзывался. За неимением лучшего Глеб отправил Игоеву факс, продублировал запиской по e-mail, после чего спустился вниз, к охранникам.
Вахту нес «Иванов». Его напарник спал.
— Мы уезжаем,- негромко сказал Глеб.
«Иванов» кивнул: понял.
Перед отъездом Стежень сделал последнюю попытку, но оба телефона не отвечали. Определенно что-то стряслось. Обычный телефон мог и не работать, бывает. Но Шведов — не Игоев. Он без своей трубы шагу не ступит…
— Я тоже очень хочу помочь тебе вспомнить,- произнес Виктор, притянув Марину к себе. Его губы скользнули по ее шее.- Может, немножко любви вылечит твою амнезию?
— Нет, не нужно, пожалуйста… — Марина попыталась отстранить его.- Подожди! Память ни при чем… Просто у меня все болит, понимаешь, и месячные…
Шведов прижался щекой к ее щеке, мокрой… И сразу ее отпустил.
— Ладно,- сказал он сухо.- Не плачь. Поправляйся. Если что — я у себя.
Марина кивнула, глотая слезы.
Дверь закрылась, и женщина упала ничком на огромную кровать, зарылась лицом в шелковое покрывало.
Что же это за напасть такая? Почему ее муж — совершенно чужой? Почему она не помнит ни его прикосновений, ни его запаха? Почему она здесь? Зачем она вообще приехала в этот роскошный дом? Глеб…
Тр-р-ра-т-т-т! …
Звук, похожий на звук рвущейся ткани. Марина не сразу поняла, что это выстрелы. Она вскочила — на шелке осталось темное влажное пятно,- подбежала к эркеру.
Внизу, во дворе, очень быстро, как насекомые, перебегали какие-то люди. Вот один из них упал, загремели выстрелы, а человек уже вскочил на ноги и устремился дальше. Очень быстро, какие-то секунды — и двор опустел.
Очень быстро, какие-то секунды — и двор опустел. И выстрелы загремели внизу, на первом этаже. Лязг, звон, грохот. Марина шарахнулась от окна.
«Там охрана»,- подумала Марина.
Снова выстрелы. В соседней комнате что-то кричит Шведов.
Грохот каблуков вверх по лестнице, отрывистые возгласы.
Бах! Бах! Бах!..- за стенкой. Вскрик. Бах! Бах! — и злобная оглушительная автоматная трещотка. Удар о стену, звон разбивающегося внизу, под стеной, стекла.
«Надо спрятаться…» — вяло подумала Марина, но тут ее дверь с хрустом вывернулась из петель, в комнату влетел человек, покатился по полу прямо к ее ногам, подцепил ее за щиколотку. Вскрикнув, женщина опрокинулась на кровать, а человек, наоборот, вскочил на ноги. Воняющий порохом ствол уперся ей в щеку. Марина увидела отрешенное лицо убийцы — далеко-далеко — и совсем близко, на спусковом крючке, согнутый палец с грязным ногтем… Время как будто совсем остановилось. Марина чувствовала кожей горячую обжигающую сталь, но боль ее не беспокоила. Она смотрела на палец и ждала, когда он шевельнется…
— Черт! — выругался Стежень.- Все! Завтра покупаю джип!
Двигатель «Нивы» истошно взвыл, машина кое-как выкарабкалась из песка, передние колеса зацепили грунт, машина подпрыгнула, Грошний ударился головой, но промолчал.
По его мнению, срезать не имело смысла. Весь выигрыш расстояния они растеряли на скверной дороге. А поторопиться следовало.
«Ниву» болтало, как лодку в шестибалльный шторм. Деревья так и мелькали. Но скорость не поднималась выше шестидесяти.