— Евангелина Чорваш, Австро-Венгерская империя.
— Я буду очень рада, если мадам де Монброн будет называть меня Евой, — сказала девица, на коей красовался мужской шоферский костюм из коричневой кожи. Жюстин заметила, что левая ладонь до крайности эманципированной барышни туго перевязана бинтом. — Я рада, мадам.
— Чорваш? — Жюстин на миг задумалась, вспоминая. — Ева Чорваш? Дочь господина Фердинанда Чорваша? Венгерского банкира? Вы собираетесь объехать вокруг света на автомобиле, верно? Я только вчера читала в газете!
— Собиралась объехать… — потупила взгляд Ева. — Боюсь, предприятие на грани срыва, мадам.
— Я рада вас видеть, — наконец-то улыбнулась госпожа де Монброн. Впрочем, ее улыбка была дарована только Евангелине. — У вас поранена рука, милая?
— Чепуха, оцарапало пулей. Это не страшно. Будет достаточно перевязать вечером.
Данный ответ настолько поразил Жюстин, что она бросила молниеносный взгляд на Джералда и прочих мужчин, сурово потребовав:
— Мадемуазель, почтенные мсье, рассаживайтесь как будет удобно, — новый рывок за шнур колокольчика. — Ванесса, вино гостям, мне и молодой даме — кофе!
— Я, с вашего позволения, тоже выпью вина, — хладнокровно бросила Ева горничной. — Будьте добры, дорогуша, принесите бутылку «Мадам Клико». Нет, лучше две! Надо выпить за удачу, которая нам сопутствовала!
Жюстин покосилась на Еву с ошеломленным недоумением, однако подтвердила:
— Ванесса, поспешите. И… И фрукты, наверное… Обед, как всегда, вовремя.
Знаменитое «Клико» еще не было доставлено в кабинет, когда ворвавшийся лакей сообщил, что мадам де Монброн срочно просят спуститься. Доктор, закончивший свои таинственные манипуляции с мсье Робером хочет переговорить с госпожой. Жюстин коротко извинилась и вышла.
— Что будем говорить? — спросил у Джералда Тимоти. — С мамашей Робера держи ухо востро…
— Правду, — непреклонно отозвался милорд. — Мадам Жюстин не сможет нас предать. Хотя бы из-за любви к сыну. Пускай я разучился доверять даже самому себе, но сейчас нам требуется влиятельный союзник…
* * *
Откровенная беседа днем не состоялась — Жюстин надолго осталась с Робером, погрузившимся в болезненное полубредовое состояние. Начиналась горячка, пусть многоопытный мсье Лаваль и приложил все знания и усилия: сквозная огнестрельная рана была вычищена, зашита и наново перевязана. К счастью, пуля не задела кость и ветви нервного ствола. Одна беда — молодому Монброну разорвало крупный сосуд, много часов не перестававший кровоточить.
Одна беда — молодому Монброну разорвало крупный сосуд, много часов не перестававший кровоточить. Требовалось благодарить доктора Шпилера, умело наложившего жгут, но вот перевязать поврежденную жилу лигатурой в «полевых» условиях возможности не было и Робер потерял не меньше пинты крови.
Так или иначе, концессионеры, по прошествии далеко не самых лучших в своей жизни суток, добрались до столицы Франции и нашли относительно безопасное убежище. Если недоброжелатели и попытаются как-либо навредить компании лорда Вулси, то для этого придется приложить много усилий — дом на улице Тампль охраняется как полицией, так и частными агентами, нанятыми мадам де Монброн ради пущего спокойствия клиентов банка. Со времен Бонапарта квартал почитается спокойным и даже во многом аристократическим, а если не терять внимательности и осторожности, после неприятных германских приключений, Париж покажется самым безопасным местом на свете.
Ванна, чистое белье, приличная одежда и хороший обед — что иное требуется джентльмену после утомительного путешествия? Распоряжениями хозяйки, а далее и экономки, оригинальным визитерам предоставили гостевые комнаты (самая лучшая, разумеется, досталась мадемуазель Евангелине, с видом на сквер Тампля). Джералд тотчас строго-настрого приказал шторы не раскрывать и к окнам не подходить, а уж тем более не появляться на балконах. Возле парадной лестницы и лифта всегда обязан находиться один из концессионеров, причем с оружием — конкуренты, как это следует из событий на границе, отбросили шутки в сторону и начали прибегать к опасным крайностям. Однако хуже всего то, что в семь с четвертью вечера на Восточный вокзал прибывает поезд, а с ним и злополучный ящик.
Джералд рассуждал таким образом: если дипломатический груз беспрепятственно миновал рубежи Франции и по дороге не произошло неких событий, связанных с гибелью пассажиров или работников железной дороги, получить сокровища дракона будет нетрудно — милорд хранил выданную господином консулом бумагу, обязывавшую сотрудников Британской миссии в Париже передать ящик лорду Вулси. Требуется лишь подтверждение из Лондона, а затруднений в получении такового не возникнет. Другое дело, если «ручной демон» по дороге развлекался в свойственной ему кровавой манере. Будет много полиции, репортеров, да и некоторые другие заинтересованные стороны могут прислушаться к шуму, который непременно поднимется. А встречи с указанными «заинтересованными сторонами» следовало избегать всеми силами. Благо опыт теперь имеется.
Вдобавок, привозить сокровище Фафнира в дом Робера просто опасно! Неизвестно, что может учудить обитающий в драгоценностях Бургундских королей монстр — пожар, взрыв газовых труб, очередную резню или нечто иное. Вполне достаточно припомнить одну ночь в сравнительно небольшом Страсбурге, и станет очевидно — проклятие найдет в миллионном Париже достаточно жертв, чтобы утолить растущую с каждым днем жажду разрушения.