— Не уверен, — отозвался Шпилер, бегло просматривавший взятую у консьержа «Страсбургер нойе цайтунг». — Газета, как отмечено, вышла из типографии в семь утра, городские новости набирались рано утром. Пишут презабавные вещи.
— Почитайте! — хором потребовали Монброн и Джералд.
— О нас, вероятно, позабыли — свежие новости гораздо интереснее. Извольте, господа: «Страсбург в огне» — это громкий заголовок, набран довольно крупно. Цитирую. «Городские пожарные команды и полиция провели тяжелую ночь… По сообщениям из весьма благонадежных источников вскоре после полуночи в Страсбурге одновременно вспыхнуло девять пожаров…» Подробности пока пропустим. А, вот! «Две драки возникшие в пивных «Бюргерброй» и «Гроссбройхауз» закончились грубой поножовщиной, убито не менее четырех человек, несколько ранены. Одновременно с этим, полицейские чины заявили, будто в районе речной гавани найдено три мертвых тела, принадлежавшие возвращавшимся с вечерней смены докерам и публичной девице, имя которой выясняется. Давно пора поставить вопрос перед бургомистром и магистратом города о запрете работы пивных в ночное время, ибо это нарушает спокойствие добропорядочных горожан… Питейные заведения, где собираются подонки общества и разыскиваемые властями преступники…» Дальше не интересно. Попрошу заметить — автор статьи утверждает, будто все события имели место по наступлению ночи. Минимум семь смертей и девять пожаров! Вот, пожалуйста: «Несмотря на старания конных пожарных команд, частные дома на Кирхенштрассе, Блюменхоф и возле казарм Двенадцатого полка инфантерии выгорели дотла; бесспорно, имеются погибшие, количество которых невозможно будет определить до времени, пока завалы не остынут и не будут разобраны». Сообщается, будто ничего подобного в Страсбурге не происходило со времен семилетней давности, когда вспыхнули беспорядки, вызванные подстрекательством агитаторов, состоящих в запрещенных организациях социалистского толка». Каково?
— А вы говорили — ночь была спокойной, — Джералд укоризненно посмотрел на Тимоти и Ойгена. Те лишь развели руками. — Не верю я в такие совпадения. Можете рубить мне правую руку, но это — проклятие Фафнира. Оно начало действовать куда разнообразнее, чем прежде!
— Ты преувеличиваешь, Джерри, — не согласился Робер, говоря через набитый рот. — В любом городе мира случаются кабацкие драки, пожары и убийства. Наше чудовище нигде не показало явного следа, а Око любит покрасоваться — обязательно осталась бы визитная карточка в виде разорванного мертвеца.
— Мы приезжаем в Страсбург и первой же ночью происходят события, равных которым не замечалось семь лет? — скептически отозвался Тимоти. — Не-ет, наш бесплотный красавчик просто нашел обширное поле деятельности! И проявил себя во всей красе.
— Не во всей, — мрачно сказал Джералд. — Аббат утверждал, будто мы наблюдаем «мелкие шалости пробуждающегося монстра». Если это — мелочь, то каковы же шалости крупные? В дрожь бросает. Оно научилось прятаться от нас. Пытается сделать все, чтобы мы его не заметили. Бесчинствует на стороне.
— А еще аббат говорил, будто «проклятие» воплощено в одну конкретную вещь, находящуюся среди сокровищ, — невзначай припомнил доктор. — Если эту вещь найти и вышвырнуть, допустим, в океан, то…
— Здравая мысль, — лорд Вулси нахмурился, допил чай и встал. — Если доберемся до Парижа, вскроем ящик и попробуем отыскать средоточие мистической силы, если таковое существует. Надеюсь, Хаген поможет.
Джералд внимательно посмотрел на Ойгена, но тот остался невозмутим. Интересно, раньше молодой австрияк всегда смущался и заливался краской до корней волос, а теперь реагирует на обращения милорда со стоической невозмутимостью. Привык к компании или сказывается воздействие Хагена? Нельзя исключить и такую версию.
Привык к компании или сказывается воздействие Хагена? Нельзя исключить и такую версию.
— Я отправляюсь в консульство, — объявил милорд, неумело застегивая на шее белоснежный круглый воротничок священника. — Доктор Шпилер, Тимоти, Робер — остаетесь в гостинице. Ойген пойдет со мной. На всякий случай. Да, между прочим, мсье де Монброн может на краткое время нарушить таинственность, прилично одеться и сходить в банк за наличными. Мы изрядно поиздержались, денег остается совсем немного. Часть заберешь рейхсмарками, часть — франками Республики, в ассигнациях.
— Каким образом? — изумился Робер. — Мою чековую книжку отобрали полицейские в Вормсе! В Страсбурге, насколько я помню, есть отделение «Монброн ле Пари», ко без телеграфного подтверждения от маменьки, из Парижа, мне не дадут ни сантима!
— Да и зачем раскрывать маскарад раньше времени? — подхватил Тимоти. — Хозяин гостиницы и постояльцы обязательно заметят превращение деревенского парня в обеспеченного молодого бездельника! Монброн, не смотри на меня голодным волком — я разве не прав? Джералд, выписывай чек сам, отправляй доктора Шпилера за деньгами, а мы уж посторожим.
На том и порешили. Задействовать счет концессии, номер которого наверняка уже знала полиция, не решились — лорд Вулси извлек чековую книжку банка, наследником коего являлся мсье де Монброн (там Джералд держал резервную часть средств на обустройство экспедиции), тщательно вписал сумму в тысячу марок (или девять с половиной тысяч франков по установленному парижской биржей курсу), вывел каллиграфический автограф, и вручил бумагу доктору. Найти отделение банка нетрудно — у хозяина отеля обязательно должна иметься адресная книга.