— Ты звал меня, grandy-grand? [2] — правнук вопросительно уставился на меня, мельком покосившись в сторону Ойгена.
— Я думал, ты уже давно отправился спать…
— Звал, — подтвердил я. Кухулин соскочил с колен на пол и, неистово виляя коротким хвостиком, подбежал к ногам Годфри. У собаки симпатия к военным. Вероятно, из-за какого-то особенного запаха. — Ты уже познакомился с мистером Ойгеном Реннером?
— Да, конечно, — Годфри быстро оценил обстановку. Коньяк, сигары… Угли в камине багровеют. — Полагаю, будет разговор? Что стряслось, дед? Я не хотел оставаться ночевать, но раз уж ты попросил…
— Посмотри внимательно на мистера Реннера, — сказал я.
Правнук окинул гостя чуть недоуменным взглядом. Наверное, не находил в нем ничего экстраординарного. Обычный парень со светлыми волосами и смазливой физиономией. Боже, как хочется, чтоб так оно и было!
— Что произошло, дедушка? — повторил Годфри.
Ойген криво улыбался.
— Теперь подойди к камину. — приказал я, указывая рукой. — И отыщи на полке большую черноватую фотографию в бронзовой раме. Принеси сюда, ближе к свету.
Мой озадаченный потомок взял старинный снимок, вернулся к дивану и присел рядом со мной. Кухулин тыкался носом в его брюки и довольно пофыркивал.
— Ну и что? — Годфри протянул мне фотографию. — Зачем тебе это, дедушка? Объясни.
— Рассмотри внимательно, — тихим голосом посоветовал я. — Видишь дату?
— Десятое апреля 1912 года, — прочитал Годфри, — Шербур, Франция.
На черно-белом, потемневшем от времени снимке были изображены трое молодых людей и девушка, лицо которой скрывала вуаль шляпки. Все они стояли на фоне морского залива, а, вероятнее, гавани — на заднем плане виднелся размытый силуэт длинного черного парохода с четырьмя высокими трубами.
— Мы стоим на причале гавани Шербура, — пояснил я, стукнув о столешницу опустевшей рюмкой. — За нашими спинами — силуэт «Титаника». Снимок сделан за полчаса до отплытия. Я — крайний справа. Вглядись, кто находится рядом со мной, в светлом пиджаке?
Годфри метнул взгляд на Ойгена, потом уставился на фотографию. Снова глянул на гостя и снова на фотографию… Открыл рот, словно желая что-то сказать. Зачем-то поцарапал ногтем по стеклу рамки. Машинально погладил крутившегося у ног неугомонного Кухулина.
— Дед, это что, розыгрыш? — наконец произнес он. — Это же кадр семидесятилетней давности! Мистер Реннер наверняка внук или правнук господина, изображенного здесь? Да, готов поклясться на Библии — они исключительно похожи…
— Переверни и прочти надпись на обороте, — сказал Ойген. — Вслух, пожалуйста.
— «Апрель тысяча девятьсот двенадцатого… — послушно продекламировал Годфри. — Джералд Слоу, Тимоти О'Донован, Робер Монброн, Ева Чорваш и… Ойген Реннер?..»
— Именно. Это я. Верь или не верь, но против фактов идти неразумно, — желчно ответил Ойген на немой вопрос ошеломленного Годфри. — Твой прадед тогда ввязался в незавершенную поныне историю. Возможно, заканчивать ее придется нам с тобой.
— Но дедушка… — Годфри всем корпусом развернулся в мою сторону. — Я прекрасно знаю, что ты каким-то образом связан со странной историей этого корабля… Однако ты ни разу не упоминал ни о каком господине Реннере или других джентльменах, изображенных на этой фотографии… Насколько я помню, ты ехал в Америку путешествовать? Можешь быть, объяснишь, что происходит, и зачем вы с Ойгеном меня пригласили?
— Его, — я указал на гостя, — зовут совсем по-другому… Скажи, а что ты думаешь об утренней катастрофе в Америке?
Годфри немного озадачила столь резкая перемена темы разговора.
— Я прекрасно знаю, что ты каким-то образом связан со странной историей этого корабля… Однако ты ни разу не упоминал ни о каком господине Реннере или других джентльменах, изображенных на этой фотографии… Насколько я помню, ты ехал в Америку путешествовать? Можешь быть, объяснишь, что происходит, и зачем вы с Ойгеном меня пригласили?
— Его, — я указал на гостя, — зовут совсем по-другому… Скажи, а что ты думаешь об утренней катастрофе в Америке?
Годфри немного озадачила столь резкая перемена темы разговора. При чем здесь «Челленджер»? Да, погибли семь астронавтов. Весь мир в шоке, по телевизору только и говорят об этой крупнейшей аварии за всю историю полетов в космос… Но как увязать причуды впадающего в маразм старика и события на мысе Канаверал?
Правнук решил быть твердым и сделал вид, что не расслышал мой вопрос.
— Я хочу рассказать тебе настоящую историю о моем путешествии в Америку на этом корабле, — сказал я, постучав пальцем по фотографии. — Не ту, которую ты слышал в детстве, а настоящую. Если ты полагаешь, что меня поразило старческое безумие и я начал выдумывать какие-то невероятные байки, можешь отправляться спать в свою комнату… А можешь остаться. Но тогда, боюсь, тебе придется верить всему, что будем говорить мы с мистером Реннером.
— Дед, зачем ты так? — обиделся Годфри. — Я отлично знаю, что ты посейчас в здравом уме! Хорошо, я выслушаю тебя.
Кухулин запрыгнул Годфри на колени и лизнул в лицо.
— Замечательно, — прокряхтел я и взглядом указал Ойгену на бутылку с «Арманьяком». Тот немедленно налил всем троим. — Вначале позволь заново представить моего старинного друга. Его настоящее имя тебе должно быть известно. Хаген, сын Гуннара, из Тронье.