— Лод Гвэйдеон, а у вас есть дети?.. — Ванесса отвернулась от противного мага.
— Законных нет, нам нельзя жениться. А внебрачных… думаю, много. Вот я месяц назад заглядывал в одно село в Грэндиши, так у меня там сын подрастает, тринадцать лет уже…
— И что же он — так и растет без отца? — нахмурилась Вон.
— Почему — без отца? Его мать замужем за деревенским старостой, у него два брата и сестра. Хороший человек этот староста и дело свое знает…
— А вам никогда самому не хотелось жениться, завести семью?..
— Да я об этом как-то не думал… — растерянно пожал плечами лод Гвэйдеон. — Нам, паладинам, чтобы жениться, нужно сначала сложить оружие. Наши ветераны обычно поселяются в Каббасиане и некоторые действительно женятся… но редко. Обычно мы снимаем доспехи только в глубокой старости, когда уже и на коня сил залезть не остается…
— Почему?
— Потому что мы Серебряные Рыцари, леди Ванесса, — холодно ответил паладин. — Потому что мы давали клятву верности Пречистой Деве. А слово паладина тверже керефа! Пока моя рука не ослабнет настолько, что не сможет удерживать меч, я не сниму эти доспехи! Но я надеюсь, что кто-нибудь из моих сыновей тоже станет паладином — тогда я смог бы взять его в обучение.
— Да, преемственность — хорошая вещь… — вздохнула Ванесса, проклиная этот дурацкий мир, в котором не додумались до лифтов. Такая высоченная башня, и все по лестнице! Неудивительно, что бывший боцман редко спускается вниз. — Вот я всегда хотела стать полицейским, как дедушка… Хотя на самом деле… на самом деле я всегда мечтала стать… только не смейтесь, ладно?!
— Не будем, — хором пообещали паладин с магом.
— Я мечтала стать Индианой Джонсом, — заранее насупилась Ванесса. — Нет, не им самим, конечно! Таким, как он…
— А кто это такой? — хмыкнул маг. Конечно, ни он, ни лод Гвэйдеон не засмеялись — они же первый раз слышали это имя.
— Ну это такой… парень. — Вон помнила, что Креол археологов не жалует — ведь они вскрыли его гробницу. — Он всё время путешествовал, искал сокровища, дрался со всеми подряд…
— Ха, ученица! — снова хмыкнул маг. — А мы чем, по-твоему, занимаемся?
Ванесса удивленно моргнула. Она уже лет десять не вспоминала о своей детской мечте — просто сейчас ей что-то стукнуло в голову. Но похоже, маг прав — детская мечта действительно как-то очень неожиданно сбылась…
— Может, стоило просто взлететь на самый верх? — проворчал Креол, которому тоже надоело карабкаться по бесконечной лестнице. — Слушать вашу чепуху…
— А ты кем хотел стать в детстве? — подзадорила его Ванесса.
— Архимагом, естественно! — презрительно фыркнул он. — Нет, лучше бы, конечно, Высшим, но об этом думать пока рано. А вот архимагом, как видишь, стал. У меня и отец был архимагом, и дед, и прадед… У нас очень древний род. Надо бы и мне тоже детей завести, а то еще прервется… Вот разберусь с делами и женюсь. Заведу себе гарем мест на двадцать…
У Ванессы округлились глаза от такого откровения. Она уже хотела возмущенно заорать на обнаглевшего шумера, но тут лестница наконец-то кончилась и вывела их на самый верх циклопической башни.
Здесь почти под открытым небом размещалась огромная чаша с каким-то зеленоватым маслом. Тут же лежала трутница и кремень с огнивом. А рядом с ними на ветхом деревянном стуле сидел Могул Безногий. За те два дня, что прошли с тех пор, как его видели в волшебном зеркале, он мало изменился. Разве что подзорная труба лежала на полу, а бутылка опустела. Смотритель маяка сладко спал, явно пьяный в лоскуты.
— Может, не будем его будить? — прошептала Ванесса. — Загипнотизируй его и спроси, что с тем вором стало…
— Я не силен в принимающем гипнозе, — виновато ответил Креол. — Нет уж, будем так. Ну-ка, паладин, встряхни его.
Паладин послушно затряс одноногого старичка, словно медведь грушу. Тот встрепенулся, приоткрыл правый глаз, немного подумал, закрыл его и открыл левый.
— Благо… ик… дарствуйте! — пьяно хихикнул он. — А что… хе, сколько… ну и мы тогда…[цензура]… эх, [цензура]… выпьем?
— В таком состоянии он бесполезен, — поморщился Креол, водя перед лицом Могула ладонями. — Ничего, сейчас протрезвеет…
Маг не бросал слов на ветер — его чары мгновенно привели старичка в порядок. Тот как-то странно задергался, но быстро успокоился и посмотрел на нежданных гостей уже осмысленным взором.
— Ну и[цензура] здесь[цензура]? — вежливо осведомился он на прекрасном кахальском. Судя по серьге в ухе, старый моряк родился в Миуни, а этот сосед Кахалы уже несколько веков пользуется ее языком. — Я разве какую-нибудь[цензура] сюда приглашал? Какого[цензура] вы здесь делаете? И куда подевался весь[цензура]? Такой[цензура], что я уже два дня ни[цензура] не пил…
— Сразу видно, что боцман, — удовлетворенно улыбнулась Ванесса.
— Ну да, боцман, — согласился старик. — Могул Безногий к вашим услугам, леди! А все-таки какого[цензура] вам тут понадобилось?
Когда ему объяснили, что ищут одного человека, и навали его имя, смотритель маяка очень долго морщил лоб, припоминая события почти сорокалетней давности. По крайней мере, он не попытался что-нибудь поиметь за свою информацию — Ванесса уже привыкла, что на Каабаре даже собаки бесплатно не лают.