— Не слышал? Тебе хрюкнуть разрешили…
Однако еще какое-то время продолжалась немая сцена — глаза в глаза, полная неподвижность. А потом Мазур с радостью увидел, что сидевший напротив человек х р у с т н у л. У Мазура, как-никак, был богатый опыт с субъектами и посерьезнее…
Он усмехнулся, бросил на стол ощетиненный шипами Метод Убеждения, встал, подошел к понурившемуся собеседнику, приобнял его за плечи и сказал задушевно:
— Вот и молодец, Павлючок. Жопа — она, знаешь ли, своя, не у чужого дядьки… А жизнь и здоровье, братец ты мой, дороже любых бабок. Ну, давай прикидывать. Ильхану ты должен четыреста. Мне, соответственно, двести: извини, но я, аспид морской, с таким процентом работаю. Не с Ильхана же, и без того немалый моральный ущерб потерпевшего, мне проценты снимать? Да, вот еще. Сейчас мы в темпе прикинем все мои технические расходы на операцию, и ты мне их тоже возместишь, как миленький. В конце концов, на тебя ж потрачено… Возражения есть?
Лысый, сидевший с потерянным и скорбным видом, мотнул головой, уставясь в пол. Судя по всему, он окончательно смирился с денежной карой. Усмехнувшись без всякого сочувствия, Мазур отошел к стене, постучал по ней кулаком и громко позвал:
— Патрикеич, зайди! Технические вопросы пора решать!
Почти моментально объявился человек, абсолютно не гармонировавший с простецкой деревенской комнаткой, клеенкой на столе, вырезанными из журналов репродукциями на стенах и мебелишкой времен хрущевского волюнтаризма: молодой, лет двадцати пяти, в элегантнейшем костюме, сером в полосочку, стильном галстуке, узеньких очечках и, в завершение всего, с ноутбуком под мышкой. Мазур похлопал лысого по плечу:
— Знакомься, Павлуша. Я человек простой, только и умею, что глотки резать и ноги ломать, а это вот — адвокат. Настоящий, по всем правилам лицензированный, имеющий, так сказать, хождение. Патрикеевичем он прозывается не от имени или там фамилии, а исключительно в честь сказочного персонажа Лисы Патрикеевны — потому как востер, несмотря на младые годы, до невозможности. Вы, надеюсь, сработаетесь… Крючкотворствуй, Патрикеич, тебе и параграфы в руки…
Молодой человек, вежливо поклонившись, сел на место Мазура, привычно раскрыл ноутбук, включил и, уставясь на лысого, самым что ни на есть непринужденным тоном начал:
— Давайте вместе посмотрим, господин Кузаев, как проще и быстрее произвести платежи…
Лысый кивнул, покорно и отрешенно. Все было в ажуре.
Глава вторая
Вокруг совести
— Ну, я пошла? — сказала молодая супружница, подхватывая со столика ключи от машины.
— Отставить, — сказал Мазур командным голосом, в котором звучал металл. — Кругом.
Нина — уже имевшая некоторое представление о муштре — проворно крутанулась на каблучках и даже с озорным видом попыталась принять подобие стойки «смирно», что ей по недостатку опыта, конечно же, не удалось. Нетерпеливо переступила с ноги на ногу, выжидательно улыбаясь.
Мазур подошел вплотную, взял ее за подбородок и спросил:
— Ты что видишь в моих глазах?
Она присмотрелась, хмыкнула:
— Сексуальное вожделение? Так бы сразу и сказал, а то я сногсшибательный макияж полчаса наводила, как дура.
..
— Ответ неверный, — сказал Мазур, не выпуская подбородка. — В глазах у меня пытливый вопрос и некоторое беспокойство… Касаемо твоих вечерних поездок.
— Ну, Мазур! — возмущенно завопила она. — Ну что ты, как Отелло? Чем тебе еще поклясться, что я — вернейшая жена?
— Не передергивай, — сказал Мазур. — Если бы ты мне изменила, я бы утешал себя тем, что изменила ты мужу, а не Отечеству… — Он стойко выдержал возмущенный взгляд и негодующее фырканье. Продолжал уже совершенно серьезно: — Ты не передергивай, радость моя. Касаемо э т о г о я тебе вполне верю. Я не о том. Просто возникли два насущных вопроса. Первый: не слишком ли часто мы шастаем в казино? Ты пойми, казино ж не для того задумано и устроено, чтобы всякий, кто с улицы придет, кучу денег выигрывал…
— И вовсе не часто. Как ты любишь выражаться, в плепорцию.
— Пять раз за прошлую неделю — это уже не плепорция. Это тенденция, однако. Денег мне не жалко, милая, но ведь люди на этой почве форменным образом умом повертываются.
Она опустила глаза, всхлипнула в преувеличенном раскаянии:
— Ну честное слово, адмирал, постараюсь отвыкнуть.
— А сегодня куда?
— Ну… На часок.
— А если на слове поймаю?
— Изволь, — сказала Нина. — Зайду и ровно через час выйду, какая бы пруха или непруха ни шла… Честно. А второй вопрос какой?
— Не слишком ли часто ты за руль садишься поддавши?
— Так ведь самую чуточку. Для куражу. Никогда не переходя тот рубеж, где все можно уладить сотней баксов…
— А вот тут придется перейти на трезвый образ жизни.
— Это что, семейная сцена? — с любопытством спросила Нина.
— Это сеанс воспитания, — сказал Мазур. — Нет, серьезно. Я ведь искренне за тебя беспокоюсь, золото мое, я хочу с тобой прожить долгую и счастливую жизнь. Черт с ней, с рулеткой, не так уж это, может, и страшно персонально для тебя — но вот за руль садиться я бы тебя категорически попросил трезвой. Иначе права в кусочки изрежу собственными руками, а Патрикеич постарается, чтобы новых ты в жизни не получила…