Он достал свое служебное удостоверение — немалых размеров, в темно-вишневой обложечке, раскрыл и подержал перед лицом собеседника. Уточнил:
— Там, конечно, далеко не все написано, но главное ты, я думаю, ухватил…
В самом деле, там, пусть и без уточнений, значилось место службы. И воинское звание контр-адмирала там тоже значилось. Выждав с полминуты, Мазур закрыл удостоверение, спрятал во внутренний карман куртки и сказал:
— Никакая это не липа, Паша. Оно настоящее. Отморозок я, милый. Оголодавший спецназ, который однажды подумал, что пора и свой кусок пирога отхряпать в этой путаной жизни. — Он наклонился, сграбастал лысого за отвороты шикарного халата и притянул поближе, так что их лица почти соприкасались: — Уяснил?
В в а ш у систему я не вхож. Понятия ваши для меня — дерьмо.
Понятия ваши для меня — дерьмо. И не стану я прикидывать, кто круче: Вася Горбатый, или там Джабра, или Кривой. Мне по херу. Достать меня трудновато. Я полжизни людей резал везде, куда посылали, а потому отношение к смерти у меня наплевательское. Не боюсь я ни хрена. Разучился. Сказал как-то мудрый человек: когда ты жив, смерти нет. А когда она придет, тебя не будет. Понял? А самое-то главное, Паша… Не та ты персона, чтобы из-за тебя серьезные люди начали доставать такого, как я. Да к тому ж ты кругом не прав, а это тоже влияет… Долг на тебе неправедный, кругом ты не прав и прекрасно это понимаешь…
Довольно долго стояло напряженное, тяжелое молчание. Потом лысый сказал:
— Обсудить вообще-то можно…
Мазур его ударил — легонько, звонко, так, чтобы больно было не на шутку, но недолго. Выпустив халат, встал и вернулся на свое место. Бросил свысока:
— Ничего мы с тобой, скотина, не будем «обсуждать». Я говорю, а ты слушаешь и выполняешь. Пугать страшными рассказами о том, как тянут кишки через жопу, я тебя не буду — к чему долгая болтовня? Мы не в Думе, и я не Гришка Явлинский… Смотри сюда. Вон тот обаятельный молодой человек, что стоит у тебя за спиной, эту штуку вставит тебе в жопу.
Он достал блестящий металлический цилиндр не особенно и жуткого вида — сантиметров тридцать в длину и диаметром с палец. Перегнулся через стол, поднес загадочный предмет к глазам лысого и безмятежно продолжал:
— А когда вставит на всю длину, кнопочку нажмет…
И нажал кнопку на торце. Цилиндр мгновенно ощетинился множеством стальных иголок. Мазур продолжал преспокойно:
— Как легко догадаться, все это тебе моментально вонзится в кишки и куда там еще придется. Сорок с чем-то лезвий, можешь не пересчитывать. Ни один доктор, будь он хоть Господь Бог, тебя потом не зашьет. А самое смешное, что после того как ежик раскроется, ты еще проживешь достаточно долго, чтобы подписать целую кучу бумаг. Движимый одним-единственным желанием: чтобы эту штуку у тебя из задницы не выдергивали со всей силушки… Только, как ты, должно быть, понимаешь, ты уже при таком раскладе не долг вернешь с процентами, а все движимое и недвижимое отдашь. И даже если мы благородно не станем выдирать из тебя е р ш а, подохнешь ты через денек-другой в больничке… Скажу честно: я это не сам придумал. Не такая уж у меня богатая фантазия. Просто от нечего делать в дороге пролистал какой-то боевичок в мягкой обложке. Там как раз такую штуку грозились вставить главной героине, если она какие-то там жуткие тайны не выдаст. Ты, конечно, не девка, но какая разница? Принцип действия тот же, оно и в заднице прекрасно сработает с тем же эффектом…
Он нажал кнопочку — лезвия спрятались. Нажал — выскочили. Поводил перед лицом собеседника и удовлетворенно улыбнулся, глядя, как тот бледнеет и потеет. Деловито сказал:
— Предположим самое худшее: ты окажешься упрямым и сдохнешь, ничего не подписав. Ну что ж, для меня и этот вариант не так уж плох. Я, конечно, потеряю свои проценты, законное вознаграждение за труды, но вот репутации моей это пойдет на пользу: следующий клиент будет знать, что со мной шутки плохи. Я ж совсем недавно в этом веселом бизнесе, Пашуня, мне слабину давать никак нельзя — нужно побыстрее зарабатывать репутацию человека, у которого не забалуешь… Но ты-то при любом раскладе сдохнешь. И все, что ты болтать будешь окружающим перед смертью, меня не интересует. По-твоему, я такой дурак, что заранее о железном алиби не позаботился? А впрочем, пред тем как тебя выкинуть на обочине, тебе для надежности и язык можно отрезать, это в две секунды делается… И по пальцам булыжничком пройтись, чтоб писать не смог… — Мазур не глядя отложил ощетинившийся жуткими лезвиями предмет на стол, наклонился, уперся немигающим взглядом: — Кудрявый, ты ж человек в годах, пожил и видывал немало.
.. И по пальцам булыжничком пройтись, чтоб писать не смог… — Мазур не глядя отложил ощетинившийся жуткими лезвиями предмет на стол, наклонился, уперся немигающим взглядом: — Кудрявый, ты ж человек в годах, пожил и видывал немало. Посмотри в мои добрые усталые глаза и сам реши, пугаю я тебя или просто излагаю реальную перспективу… Ну, хрюкни что-нибудь, что ты молчишь, как засватанный?
Атаман встряхнул пленного за плечи: