На эстраде старательно кривлялась троица эффектных девиц в скудных полосочках ткани, соединенных золотыми ниточками и пряжками с фальшивыми самоцветами, но их, разумеется, никто и не слушал, разве что некоторые личности мужского пола оглядывали с практическим интересом во взоре, не вызывавшим понимания у их спутниц.
— Скучаете?
Мазур как воспитанный человек, торопливо встал — поскольку за его мизантропическим столиком второго стула для дамы не имелось. Олеся проследила направление его взгляда и едва заметно улыбнулась:
— Или, наоборот, наслаждаетесь музыкой?
— Да просто сижу, — сказал Мазур. — Скучаю вообще-то…
— В таком случае позвольте очаровательной женщине развеять скуку.
— Многообещающе звучит, — сказал Мазур.
Она и глазом не моргнула:
— Я имею в виду, вы не против подняться наверх, в более тихий утолок и немного поработать?
— Да с полным удовольствием, — сказал Мазур.
Она и глазом не моргнула:
— Я имею в виду, вы не против подняться наверх, в более тихий утолок и немного поработать?
— Да с полным удовольствием, — сказал Мазур.
— Я вас правда не отвлекаю?
— Ничуть, — сказал Мазур. — А это, собственно, кто? — кивнул он в сторону эстрады. — Где-то я их видел…
— Ну, это… — она сделала легкую гримаску, — их нынче столько, что и упомнить невозможно. «Белки», «Зайки», «Свиристелки»… Нечто в этом роде. Нет, нам во-он к той лестнице…
Мазур послушно двинулся за ней. Той самой крайне деловой дамой, что встретила его здесь и служила теперь связующим звеном между таинственными работодателями и знойной жаркой Африкой. Олеся. На «вы», но — Олеся и Кирилл, без отчеств, такую форму общения они очень быстро установили.
Насколько Мазур мог судить по первым впечатлениям, дама и в самом деле оказалась деловая — сгусток энергии, без тени лишней суеты, многословия, ненужных подробностей. А кроме того, по-настоящему красивая женщина: овальное личико итальянской мадонны с полотен старых итальянцев, длинные светлые волосы, глаза непонятного цвета, то серого, то синего.
Белый брючный костюм, простой до немыслимого изящества, скромненькое ожерелье. Чертовски приятная женщина — моментально сделал вывод адмирал Мазур, не раз влипавший в аморалку на всевозможных параллелях и меридианах. Годочков ей, правда, не менее сорока (над лицом потрудились высокооплачиваемые борцы со старением, но шея женщину всегда будет выдавать, и руки тоже). Но это, пожалуй, и не существенно, сам Мазур давненько уже не числился среди юнцов.
В общем, равнодушным он не остался — но пока что не было никаких признаков того, что отношения могут выйти за рамки деловых. Так уж она держалась — искренне вежливо, порой даже предупредительно, но Мазур не мог отделаться от ощущения, что вокруг нее постоянно присутствует то самое защитное поле из фантастических романов. И аллах с ней. В конце концов, она, если прикинуть, тоже числилась среди работодателей, всяк сверчок должен знать свой шесток, и не со всяким фейсом следует ломиться в калашный ряд…
— Кирилл…
— Да?
— Мне только сейчас пришло в голову… — Она смотрела без тени эмоций, с деловой отстраненностью. — Может, вам нужно что-нибудь вроде… — Она небрежно указала подбородком на прыгавших по эстраде девиц. — Их здесь столько… Не смущайтесь, все, как говорится, входит в стоимость номера. Или вам нужен кто-то персонально из этих соплюшек на сцене? Ничего сложного.
— Нет, спасибо, — сказал он торопливо.
— Я вас уверяю, это настолько не проблема… Их всех, собственно, за этим сюда и везли…
— Нет, спасибо, — повторил он резче. — Простите уж, но я мужик старого закала. Поздно привыкать к кое-каким новациям.
— Вы имеете в виду товарно-денежные отношения?
— Если хотите, — сказал Мазур. — Нет тут никакого облико морале, просто действительно непривычно. — Чувствуя, что со своей напыщенностью выглядит смешно, добавил шутливого тона: — Настоящий пещерный человек жарит только ту дичь, что сам добудет после недельной погони. Вот такой я старомодный болван.
Олеся глянула на него с непонятной улыбкой:
— Эта старомодность придает шарм, которого многим тут не хватает.
..
— Музейный нафталин это, а не шарм, — сказал Мазур.
— Ну, не надо так о себе… Вам это решительно не идет. Сюда.
Они поднялись по широкой лестнице, вошли в дверь с правой стороны, за которой оказалась лестница поуже и покруче, почти винтовая. Заканчивалась она крохотной площадкой, на ней нес дежурство трезвый элегантный молодой человек, в котором за версту угадывался х в а т. Увидев их, он молча посторонился. Распахнул узкую и высокую дверь.
За дверью оказалась комната, резко контрастировавшая с роскошью залов, — никакого украшательства, голые стены, единственное окно, выходящее в сад, несколько стульев, стол с компьютером.
Им навстречу поднялся человек в рубашке с закатанными рукавами и ослабленным узлом галстука, чрезвычайно похожий на университетского преподавателя, вообще творческого человека.
— Познакомьтесь, — сказала Олеся на безукоризненном английском. — Это Фред. Это Кирилл. Фред у нас занимается… поставим вопрос общо, одним из участков безопасности. Он вам покажет кое-какие материалы, а вы потом дадите свое заключение…