— В силу крайней необходимости и безвыходности, — сказал Мазур. — Всего-то несколько недель, уточняю. А в этой поганой личине, которую вы на меня напялили, пришлось добросовестно обитать год. Целый год, Лаврик. Прекрасно зная, что собственная квартира набита ч у ж и м и микрофонами, которые даже постельные дела с женой пишут. Ну, и все прочее — от инсценировок до реальных плевков в лицо от старых друзей, пытавшихся наставить начинающего рэкетмена на путь истинный…
— Фигуральные плевки-то были.
— От этого не легче, — сказал Мазур. — Все равно ощущения премерзкие.
— Хреново?
— А ты думал? Тебя бы на мое место…
— Ну, что поделать, что поделать, — сказал Лаврик, не особо пытаясь и скрыть, что сочувствие в его голосе исключительно дежурное, напускное. — Есть такое волшебное слово — «интересы дела». Не мне тебе объяснять. Ежели родина требует, чтобы ты стал гиппопотамом, изволь сесть в пруд по самые ноздри, хрюкать и добросовестно жрать водоросли… Тебе, между прочим, крупно повезло. Год изображал всего-то навсего оборотня в погонах, на старости лет подавшегося за неправедной денежкой. А если б тебе родина велела квалифицированно голубых пассивно соблазнять?
— Типун тебе на язык… — сказал Маур без всякой злости.
— Время у нас есть. Если хочешь поплакаться мне в жилетку, валяй. Пару минут я твое нытье выдержу.
— Поди ты, — сказал Мазур, — не дождешься…
— Прекрасно, — сказал Лаврик. — Тогда держи стакан и поговорим о деле.
— А здесь…
— Совершенно безопасно, — сказал Лаврик. — Когда это я устраивал хазы в небезопасных местах? Все это здание, вместе с девками, уборщицами, унитазами и лампочками куплено на корню. Новыми русскими, которые просто-напросто пере-купили процветающий бордель, — тем самым достигнута восхитительная легальность и респектабельность. Наркотиков тут нет, а значит власти закрывают глаза и ни о каком двойном дне не подозревают… В старые времена лучшей крышей для резидентуры была какая-нибудь фирмочка по продаже пылесосов с аборигенами в числе владельцев. А теперь, согласно гримасам эпохи — контролируемый русскими бордельчик… Ну что? Дела у тебя, я вижу, идут прекрасно.
— Не совсем, — сказал Мазур. — До меня тут старый знакомый докопался…
Выслушав его, Лаврик некоторое время сидел, уставясь в потолок, потом заключил:
— Ничего страшного, в общем. С чем-то похожим тебе все равно в Африке пришлось бы столкнуться. Главное, не расслабляйся и помни, что мы с тобой бессмертны… В Африку, значит, завтра?
— Ну да, — сказал Мазур. — Слушай, у меня никаких сомнений: если президента всерьез собрались в а л и т ь, то для этого нет места лучше Киримайо. Сам должен прекрасно помнить, что это за развалины, полностью их прочесать невозможно, контролировать — тоже. А мы, Олеся говорила, полетим прямиком в Киримайо, где вскоре ожидается и президент…
— А в чем проблема? — пожал плечами Лаврик. — Можно подумать, тебе в новинку что свергать обезьянских президентов, что спасать.
.. Подумаешь, Киримайо…
— Собственно говоря, не в том дело… — сказал Мазур с некоторой нерешительностью. — Если президента и в самом деле намерены замочить в Киримайо, я постараюсь дать им по рогам… Не в том дело, Лаврик… Игра в о о б щ е стоит свеч? Я добросовестно лез из кожи целый год. Лицедействовал, врастал в чужую шкуру, оборотнем прикидывался… Ладно. О н и клюнули, как ты и предвидел. Они меня з а т я н у л и и взяли на работу… И что? А все в конечном итоге свелось к тому, что мне предстоит выполнять роль цербера при купленном с потрохами обезьянском президенте… Хочешь сказать, ради э т о г о все и затеяно? Если по каким-то неведомым высшим соображениям необходимо сохранить именно этого президента, все можно было провернуть проще, без затянувшейся на год клоунады…
— Да нет, милый, — сказал Лаврик тихо и серьезно.
За четверть века Мазур его прекрасно изучил. Знал именно это выражение лица. Когда оно обозначалось, речь непременно шла о какой-то крупномасштабнейшей гадости — и никакой мелочевки, по мелочам Лаврик не работал отроду…
— Ладно, не буду тебя мучить, — сказал Лаврик словно бы устало. — В конце концов, ты у нас кадр проверенный, жизнью битый, сверхсекретными подписками опутанный… Разумеется, дело вовсе не в президенте. В чем-то другом. И мы пока что не знаем, в чем. Это чистейшая правда, Кирилл, так и обстоит… Отступим назад на год. Когда ты, к немалому удивлению своему, узнал, что иные авторы боевиков и прыткие журналисты, сами того не ведая, оказались правы. И в самом деле существует Белая Бригада — суперзасекреченное подразделение спецов из разных контор, занятое суперважными делами… Тебе сделали предложение, и ты, обдумав и взвесив, его принял…
— Я помню, — не без сарказма сказал Мазур.
— Вот и ладненько… Год назад наши с м е ж н и к и из братской конторы принесли в клювике интереснейшую весть: образовалась некая олигархическая группировка, которая некоторое время со всем прилежанием подыскивает для себя человека, обладающего набором определенных качеств. Во-первых, это должен быть опытный спецназовец, волкодав и супермен, во-вторых, что гораздо более важно, он должен быть по-настоящему п о р я д о ч н ы м человеком. Именно что порядочным. Высокоморальным, надежным, не умеющим и не способным предавать и вести двойную игру… Второму обстоятельству придавалось гораздо больше значения, чем первому. С к у р в и в ш и х с я спецов немало гуляет по просторам бывшей империи. А вот по-настоящему порядочных — мало. Требовался субъект с минимальнейшими грешками на совести. А именно такого найти трудновато. В нашем богоспасаемом отечестве золотой середины как-то не знают. Обычно профессионал, уйдя в ч е р н ы е приработки, становится сволочью законченной. А если тянет лямку на прежний манер, то с негодованием отвергнет все попытки его завербовать. Задачка перед нашими клиентами стояла весьма даже нелегкая — но они старательно, с привлечением всех своих немаленьких возможностей из кожи вон лезли. Вынь да подай им такого, чтобы и запачкался малость, и остался при этом человеком сугубо положительным… Ну, дальше ты и сам знаешь — мы им тебя подсунули, они и клюнули… Но! — он поднял палец. — Подобная фигура — малость припачканный ангел — совершенно не годится для использования ее в качестве примитивного телохранителя черномазого президента. Для этого достаточно тех самых скурвившихся спецов, которые дело все же знают туго… Отсюда и следует недвусмысленный вывод: здесь что-то другое. Мы не знаем пока, что именно. Но за всем этим кроется нечто большее, чем забота о президенте… Ты согласен?