Не спеша пройдясь мимо стойки с ружьями — отличные экземпляры там попадались, — Мазур перешел к фотографиям. Главным образом охотничьи сцены — люди с ружьями, белые и черные, возле трофеев, рогатых, клыкастых, зубастых. Ага, даже слон… Вот тут хозяин лет на двадцать моложе…
Медленно, стараясь, чтобы все выглядело совершенно естественно — чинный осмотр домашнего музея новичком, а как же — Мазур добрался до фотографии, которую заприметил практически мгновенно. И убедился, что никакой ошибки быть не может. Это именно тот, о ком он сразу и подумал: лысоватый улыбающийся человек в тропической форме со странными эмблемами на погонах — меч, многолучевая звезда и шпала. Ну, это не эмблемы вообще-то, это знаки различия конголезского майора.
..
— Ваш родственник? — спросил он, оборачиваясь. — Вроде бы есть нечто общее.
— Да нет, — безмятежно сказал майор. — Это один парень из Танзании, я там служил, когда она была еще Танганьикой…
И точно, на соседнем снимке главный егерь и лысоватый, в одинаковой форме, стояли рядом с джипом на фоне густого леса. Судя по безмятежным улыбкам, настроение у них было превосходное. Нет, но какова наглость, подумал Мазур. Правда, сорок лет прошло…
Вернувшись за стол, он проформы ради задал парочку вопросов об общей обстановке, предстоящем сафари и тому подобном — и решительно встал. Майор с разочарованным видом воззрился было на едва початую бутылку, но Мазур, значительно сдвинув брови, помянул служебные обязанности, не терпящие отлагательств, поставил стакан и распрощался прежде, чем майор успел предложить в рамках гостеприимства что-нибудь еще.
Отойдя от домика на достаточное расстояние, он покрутил головой: сюрприз, однако… Разумеется, это ни о чем еще не говорит, мало ли какая биография может быть у человека, но все же, все же… Опыт подсказывает: как только замаячат на горизонте р я ж е н ы е, жди беды…
Глава четырнадцатая
Романтические африканские ночи
Стучаться он не стал, как и просили. Распахнул бесшумную дверь, вошел в крошечный холл — и остановился, перед занавесом из тоненьких палочек, игравшим роль двери. Явственно доносились д в а голоса, у Олеси, вопреки ее заверениям, кто-то был в гостях, а значит, следовало задержаться и оценить обстановку. Мало ли какие свои олигархические секреты они там перетирают, еще испортишь все, ввалившись… В конце концов, дверь открывается бесшумно, и смыться незамеченным никогда не поздно…
Второй голос, впрочем, тоже оказался женским.
— Олеська, ну что ты, как девочка…
— Сказала же я тебе…
— Нет, серьезно, в жизни все надо попробовать… А ты в этой маечке вся из себя такая, что…
— Пусти.
— А если не пущу?
— Пусти, говорю!
— А если мы шортики снять попробуем?
Послышалась шумная возня, Олеся вскрикнула с непритворной злостью в голосе, и Мазур, сообразив, что на деловую беседу это как-то не очень похоже, решил все же ввалиться неуклюжей деревенщиной. И ввалился, не раздумывая.
Открывшаяся его взору картина, в общем, на фоне нынешней свободы нравов ничего сногсшибательного собой не представляла — Олеся барахталась на диване в объятиях какой-то девицы, чьи намерения, сразу видно, были самыми серьезными и в данный момент были всецело направлены на то, чтобы сдернуть белоснежные шорты с добычи, чему та решительно противилась.
Гулко откашлявшись в кулак, Мазур пробасил:
— Простите, если не вовремя, но мы, кажется, договорились на это время…
Девица повернула к нему раздраженное, смазливое личико — брюнетка, коротко стриженная, в джинсах и черной майке, этакая спортивная, крепенькая девка. Вроде бы совершенно незнакомая, но внутри у Мазура щелкнуло и заработало запоминающее устройство — не мог отделаться от впечатления, что где-то уже видел эту физиономию…
Воспользовавшись моментом, Олеся извернулась и выскользнула, торопливо одернула легкомысленную маечку, поправила волосы. Особо разъяренной она не выглядела, но по ее лицу Мазур видел, что нагрянул как раз вовремя.
Черноволосая девица выпрямилась, окинула Мазура презрительным взглядом, фыркнула и с независимым видом прошествовала к двери, бросив через плечо:
— Олеська, мы еще поговорим.
..
И вот тут-то, когда она проходила мимо, Мазур ее узнал — эти глаза, мимолетный взгляд исподлобья, поворот головы…
Это о н а попалась тогда на лестнице, когда они поднимались в квартиру Удава, — безобидная юная дамочка с пекинесом на поводке… которая, как вскоре же выяснилось совершенно точно, никогда в том доме не жила. И, хотя точных доказательств не имелось, качая на косвенных, легко сделать вывод, что некому было п о л о ж и т ь бедолагу Удава, кроме этой паршивки. Ну что же, возьмем на заметку. Значит, и она тут, в игре… Интересно, означает это нечто о с о б о е, или девка попросту занимает отведенное ей в штатном расписании место?
Громыхнула бесшумная дверь. Чуть порозовев и не глядя на Мазура, Олеся пояснила:
— Это наша девочка, из безопасности. Хорошая девочка, тренированная, полезная, да вот беда, бисексуальная. Надо ж было, чтобы она ко мне воспылала… Отвязаться не могу.
Ну да, подумал Мазур не без злорадства, она ж явно тоже не подозревает о вашей истинной роли, мадам, принимает за мелкую сошку, вот и оборзела…