Он наполнил стопочки, подпер щеку ладонью и с демонстративным вызовом уставился на старого друга, всей своей позой выражая жадное ожидание.
Чуть заметно улыбался — время шло, а молчание оставалось ненарушенным.
— Дерьмо все это, — сказал наконец Морской Змей. — И философия твоя, и то, что ты делаешь…
— Ну-у, браток… — сказал Мазур с искренним разочарованием. — Я же просил логику и конкретику, а не дешевые эмоции на уровне замполита былых времен… Разочаровал ты меня, право слово. Я тебя всегда считал умным мужиком, а ты сейчас ведешь себя, как лошадь зашоренная…
— Ну, знаешь!
Морской Змей вскочил, Мазур, видя такое дело, тоже поднялся, и они долго стояли друг против друга со злыми, напряженными лицами.
— Ладно, — сказал наконец Мазур, улыбаясь чуточку принужденно. — Только не хватало еще в морду друг другу залезть. Солидные люди, адмиралы… Садись.
Выпей.
Подавая пример, опустился в кожаное кресло первым и осушил стопарик. В конце концов Морской Змей последовал его примеру. Глядя в сторону, спросил:
— Ты хоть понимаешь, чем это может кончиться?
— Да самое смешное, ничем, — сказал Мазур. — Я себе четко обозначил экологическую нишу, и, пока я в ней барахтаюсь, ничего не может случиться. Хотя… — Он мечтательно улыбнулся. — Ты знаешь, порой откровенно подмывает на что-то большее. Ведь мелочевкой занимаемся, право слово. С некоторых пор начала и меня посещать шальная мечта Остапа Бендера: миллиончик бы. В баксах. Вот этого, при моих скромных запросах, хватило бы, пожалуй, до конца жизни.
— А там еще один захочется…
— Ну, а что в том плохого? — пожал плечами Мазур. — Миллион, два — это ж не значит, зарываться. Зарываются совершенно по-другому, я уже знаю, насмотрелся… Обидно, знаешь ли. После тех дел, что мы в свое время крутили на всех параллелях и меридианах, нынешняя халтурка и есть — халтурка. Душа чего-то крупного просит со страшной силой… Коля, — сказал он вкрадчиво, — ты ж в отставке без дела на стенку лезешь, тут и гадать нечего… Давай ко мне в команду, а? Тебе, как аналитику, цены нет. А я как раз дело собираюсь расширять. На кого же полагаться, как не на старого друга, профессионала от бога?
— Нет уж, избавь от этакой чести.
— Ох, как тебя перекосило, — сказал Мазур тихо. — Ладно, свое предложение считаю необдуманным и снимаю с повестки дня… — Он усмехнулся. — А знаешь что? Иди на меня настучи, если ты такой правильный. Замполитов нынче нема, ну да кому на человека настучать, всегда найдется…
— Да пошел ты! Стучать на тебя…
— Уж прости, это в тебе не душевное благородство играет, — не без ехидства сказал Мазур. — Просто понимаешь своим острым аналитическим умом, что меня с моим скромным бизнесом ни за что не подловить. Не оставляю я за собой хвостов, которые можно запихать в мясорубку… Верно? А все-таки жаль, что ты ко мне не хочешь. Вместе мы таких дел наворотили бы… Ты себе и не представляешь, сколько вокруг обращается таких вот почти правильных денежек, которые решительный человек всегда может себе в карман направить… И совесть у него при этом останется почти что белоснежной. Может, подумаешь все же?
Морской Змей встал, прямой, как палка, проигнорировав только что наполненные стопочки. Глядя куда-то мимо Мазура, сказал с расстановкой:
— Давай без мелодрам. Я тебя больше знать не знаю, вот и все. И где ты свернешь башку, меня совершенно не интересует. А свернешь ты ее обязательно.
..
— …сказал благообразный положительный боцман, отечески взирая на стилягу Гаврюшкина, протащившего на борт советского судна порнографический журнал — орудие загнивающего Запада, — подхватил Мазур.
— Честь имею и категорически не кланяюсь, — отчеканил Морской Змей. — Ты меня не провожай, не утруждайся, я дверь сам захлопну, чтоб тебя от мыслей о миллионе не отвлекать…
Он развернулся через левое плечо и почти промаршировал в прихожую — высокий, седой, упертый, человек из безвозвратно сгинувшего времени. Стукнула дверь.
Мазур сграбастал со столика массивную хрустальную пепельницу и шарахнул ею об стену. Получилось громко, но пепельница не разбиралась, да и стена не пострадала. Давая выход эмоциям, Мазур зарычал:
— Р-романтики, бля… Козлы совдеповские…
И одним духом осушил стопочку.
Глава третья
Штампов прибавляется
— Ну, где ты там? — почти кричала Нина капризным, раздраженным и, без сомнения, пьяноватым голосом. — Тут никаких возможностей уладить по-хорошему. Зеваки собрались, пялятся, как на мартышку в клетке…
— Точнее говоря, мартышку без клетки, — ледяным тоном поправил Мазур. — Не ной, мы уже буквально за углом… сейчас появимся…
Он нажал кнопочку, сложил мобильник и зло бросил его на сиденье. Атаман, притворяясь, словно ничегошеньки не слышал, и ухом не повел, разве что прибавил скорость, в последний миг проскочил под только что погасший зеленый, плавно вошел в поворот, понесся по Тверской, свернул направо, нахально и умеючи подрезав кого-то из правого ряда. Сзади возмущенно затрубил клаксон…
Ну вот, приехали. Сразу видно…
До сумерек было еще далеко, и чуточку печальная картина открылась еще издали во всей красе: по правую руку, метрах в пятидесяти за казино, стояли две машины, вразнобой мигавшие «аварийками», — «ауди ТТ» Нины и другая, побольше, темная. С превеликим неудовольствием Мазур обнаружил в непосредственной близости от них еще и милицейское авто. Пострадавшие автомобили стояли, прильнув друг к другу, словно влюбленные — если рассуждать лирически. Но для лирики у него было неподходящее настроение, и потому сравнение подвернулось более житейское, продиктованное многолетним жизненным опытом: как патроны в обойме.