Но вдруг эти мысли исчезли, словно кто-то широко махнул веником и вымел их до последней. Вирга даже остановилась от неожиданности. Огляделась.
И поняла, что вот так, не замечая, оказалась уже совсем недалеко от ворот обители, почти рядом с красивой беседкой, в которой сейчас расположилось — на одной скамье с полдюжины мужиков, здоровенных и сердитых, на другой же — один-единственный, постарше, в блестящей рясе, с желтым корабликом на груди («Золотой, наверное», — мелькнуло в голове), а вокруг беседки стояло не менее десятка монахов с иглометами на груди. Сидевшие внутри разговаривали оживленно и громко, о чем-то вроде бы спорили, и Вирга вслушалась сперва просто так, невольно, а потом со все большим интересом. Подумала невольно: «Это бы не мне надо слышать, а тому… Ну, тому самому. Похоже, дело их касается. Но его здесь нет — и напрасно. Жаль…» Несколько минут так прошло.
— …Оглохла, красотка?
Вирга спохватилась, приходя в себя. Впереди, в шаге от нее, стоял один из этих самых — не из братьев, а из мирян, одетый как военный человек, в казенном, меняющем цвета комбинезоне, на левом плече на ремне — игломет, чей ствол сейчас смотрит вниз, на устилающую землю сухую листву, но она знала — одно движение рукой — и ствол упрется ей прямо в грудь или живот… Внутренне поежившись от этой мысли, Вирга постаралась внешне не выказать никакой озабоченности. Спросила негромко, но сердито:
— Тебе что — места не хватает? Или руль заело?
Он невольно усмехнулся, но лишь на миг, спросил же вполне серьезным, служебным голосом:
— Кого это тут поджидаешь-то?
— Не тебя, не надейся, — это должно было прозвучать достаточно независимо.
— А не меня, то поворачивай назад. Тут сегодня гулянки не будет.
— Тут лес, между прочим, общий.
— Ты не особо умничай, не порть здоровья. Щит с запретом видела? Ах, проморгала? Вот и говорю тебе ясно: проваливай! Значит, катись туда, откуда пришла.
— Ну ты крутой. А иначе что — стрелять станешь? Так ведь еще попасть надо.
Мужик стал, похоже, сердиться уже всерьез:
— Вот счас отведу тебя в кусты, поставлю на кости — увидишь, попаду ли и как глубоко.
— Ну, это еще кто кого одолеет… — Зачем-то ей понадобилось вывести его из терпения, иначе Вирга, конечно, поступила бы иначе: отошла, чтобы укрыться там, где кусты действительно были густыми. Хотя там такой мужик и правда мог бы применить силу. Здесь же все было на виду, и хотя до сидевших в беседке их обмен репликами, видно, не дошел или, скорее, на него просто не обратили внимания, но со стороны леса к ним уже приближался другой — в рясе, так что ее оппонент невольно подтянулся: монах, видимо, был старшим тут.
Здесь же все было на виду, и хотя до сидевших в беседке их обмен репликами, видно, не дошел или, скорее, на него просто не обратили внимания, но со стороны леса к ним уже приближался другой — в рясе, так что ее оппонент невольно подтянулся: монах, видимо, был старшим тут.
— Что у вас тут происходит?
— Да вот пристал, заигрывать стал молодец…
— Нарушает, брат Баргон, я уж втолковываю ей…
Это у обоих прозвучало одновременно. Брат Баргон немедленно сказал:
— На сей счет какая инструкция? А очень простая: задерживать до выяснения. Так что веди ее, куда положено, там с нею разберутся. Без промедления.
Повернулся и пошел дальше.
— Доигралась, сучка, — сказал мужик. — Сама виновата. Давай по тропе — шагом марш. И руки держи за спиной, чтобы я их видел.
Похоже, и в самом деле она нарвалась на осложнения, хотя не было у нее ведь такого умысла. Мысленно она позвала на помощь, сама даже не зная, кого именно. Как-то даже помимо ее воли это получилось. Ну, и пришлось подчиниться, заложить руки за спину и идти, глядя под ноги, чтобы не запнуться о какой-нибудь выступающий корень. Прошли таким образом — она впереди, мужик с иглометом теперь уже на изготовку — в трех размахах сзади — шагов с полсотни. Тихо было, только порой валежины похрустывали под ногами. Потом конвоир за спиной тяжело, как бы с досадой вздохнул. Вирга невольно обернулась. Мужик с иглометом тяжело оседал, складываясь пополам, оскалившись в болезненной гримасе. Выронил игломет. Упал, закатив глаза. Вирга невольно дернулась, сделала шаг в сторону — бежать. И тут же застыла на месте. Потому что услыхала:
— Малыш, стой. Не туда.
Снова обернулась. Потому что то был голос человека, которого она и искала, ради которого оказалась тут. Он взялся ниоткуда — вернее всего, выступил из-за соседнего пышного куста, откуда, наверное, и достал конвоира, вырубив одним точным движением. А сейчас смотрел на нее и улыбался, и она улыбнулась навстречу ему, облегченно и радостно:
— Вот ты где… А я тебя искала. Понимаешь, я тут случайно услыхала…
Ульдемир внимательно выслушал ее взволнованный рассказ. Сказал:
— Вовремя ты меня позвала. Значит, прибыли… Жаль. Ладно, сейчас уходим быстренько. Здесь опасно. Надо всех оповестить и найти, где выждать.
— Да у меня! — сказала она. — Вас там уже искали, больше не придут.
Он размышлял лишь секунду-другую.
— Годится. Идем.
— Ты… вы одни?
— Остальные подойдут. Сейчас они как раз собрались вместе. Нет, бежать не надо. Мы гуляем — спокойно, нормально…