— Не ожидал увидеть вас здесь. Возникли проблемы?
— У вас, — ответил брат, преодолел остававшееся до стола расстояние, не дожидаясь приглашения, опустился в одно из стоявших по эту сторону стола кресел и жестом указал Ульдемиру на соседнее такое же. — И серьезные.
— Ваше мнение ошибочно, — последовал хладнокровный ответ. — Наши обязательства на нынешний день выполнены во всем объеме, подтверждение можете получить в отделе трансакций. Если у вас иная информация, то она неверна.
— У меня здесь, — брат извлек из внутреннего кармана своей сутаны плоский порткристалл, — полная картина состояния наших расчетов по пожертвованиям на сию минуту.
Можете убедиться. Вам угодно?
— Несомненно. — Хозяин кабинета протянул руку, взял предложенный ему кристалл, вложил в гнездо компьютера. — Посмотрим. Ну-с?..
Последовала минута тишины.
— Совершенно верно, — заявил банкир (или как его тут следовало называть?), переводя взгляд от монитора на Аберрагина. — Ваша информация соответствует действительности — она свидетельствует о том, что мы внесли регулярное пожертвование в полном объеме.
— Вы хотите сказать — пожертвование от прибыли за обслуживание счетов и карточек?
— Ну, естественно. То, что вам и причиталось. Внесли вовремя, не ожидая ваших напоминаний. Увы — больше ничем не могу вам помочь.
— Помогите себе, советник, — сказал в ответ брат Аберрагин. — Вы внесли пожертвования со счетов и карточек, совершенно точно, тут вы правы. И решили, что этим исчерпали свои обязательства. И вот в этом вы глубоко заблуждаетесь.
— Не понимаю вас…
— Рад буду объяснить вам. Вы не пожертвовали ни единого медяка: во-первых, с процентов за кредиты, предоставленные вами Черному наркоцентру. Эти поступления за минувший месяц составили восемьсот миллионов сто шестьдесят семь тысяч диконов…
— С чего вы взяли?!
Советник постарался возразить как можно более уверенно, однако голос его при этом дрогнул.
— Из надежных источников. Во-вторых, доход от вашего дочернего «Треста любви и нежности» составил шестьсот пятнадцать и шестьсот двадцать тысяч. С этой суммы тоже не пожертвовано ни гроша. Нет-нет, — брат Аберрагин выставил перед собой ладонь, — позвольте мне закончить, вы сэкономите время, опровергая все разом, а не по отдельности. В-третьих, также ни гроша с процентов за шестимиллиардный кредит «Крови земли» на расширение производства; они уплачивают вам аккуратно, день в день. В-четвертых, коллегия защитников «Закор», тоже ваше дочернее предприятие, ее адвокаты, специализирующиеся на защите взяточников крупного масштаба, всю прибыль перечисляют вам, по сути дела — это налог на взятки. Заметьте, я говорю лишь о более или менее крупных источниках доходов, не касаясь мелких, хотя если суммировать и эти, там тоже наберется немало миллионов. И наконец, собственно отмывка, на которой вы зарабатываете примерно столько же, сколько на всем остальном, вместе взятом. Со всего этого ваши пожертвования равны нулю. Я бы на вашем месте покраснел, советник, потому что мы-то наши обязательства по отношению к вам выполняем скрупулезно, за все время существования нашего соглашения вы не подверглись ни малейшей угрозе со стороны какой-либо из властей — включая даже Державную; если бы не мы — ваш банк уже давно стал бы банкротом, а вас обвинили бы в жульничестве и переселили из ваших удобных домов в иные жилища, далеко не столь комфортабельные. А вы отвечаете на это самой черной неблагодарностью, и это при том, что обитель крышует вас за ничтожные десять процентов, а та же Держава драла бы с вас все девяносто. Из сказанного вам должно стать ясно, какие именно проблемы перед вами возникли. И самая малая из них заключается в том, что мы — обитель — готовы уже сегодня денонсировать соглашение и сделать этот факт достоянием широкой гласности. Уверяю вас: уже к вечеру у ваших дверей выстроится очередь из властей, готовых взять на себя те услуги, какие до сих пор оказываем вам мы, но, как вы отлично понимаете, речь там пойдет уже никак не о десяти процентах и не о двадцати или тридцати: меньше половины никто не потребует.
При этом — открою вам секрет — Храм от этого ничего не потеряет по той простой причине, что среди властей не существует таких, что были бы совершенно независимы от нас, поскольку власть Неба диктует законы Миру, а никак не наоборот. Вот таковы ваши дела, советник; если вы полагаете, что я в чем-то не прав — в источниках, суммах или предстоящих последствиях, — возражайте, не имею ничего против, хотя откровенно предупреждаю: ничего из сказанного мною опровергнуть вы не сможете, поскольку перед тем, как поставить вас перед выбором, мы готовились долго и тщательно, и любое наше утверждение многократно проверено и подкрепляется и документами, и свидетелями. Могу добавить еще лишь вот что: независимо от дальнейшего развития событий те пожертвования, что вы нам недодали, мы списывать не собираемся и взыщем этот долг с вас любым способом, потому что куда вы уводите деньги — нам тоже известно, а те организации, которые до сих пор обеспечивали вашим счетам и инвестициям полную закрытость и анонимность, не станут играть с нами в прятки; мы уже заручились их обещаниями полного сотрудничества. Вот теперь у меня уже окончательно все, и я с искренним интересом ожидаю вашей защитительной речи.
Советник все время, пока брат Аберрагин произносил свою филиппику, сидел неподвижно, как изваяние, только глаза его метались из стороны в сторону, как две попавшие в клетку птички, да цвет лица менялся от красного до фиолетового, ничего не упуская из спектра; дыхание тоже становилось то таким громким, словно он созрел для интимных отношений, то, казалось, совсем прерывалось, так что раз или два Ульдемир уже готов был поднять тревогу и требовать вмешательства медицины. Прошло не менее минуты, прежде чем советник пришел в себя настолько, чтобы — нет, не возражать, разумеется, и не отрицать, но спросить: