— Тут дальше спокойно, — сказал он, когда шестеро обступили его нетесным кольцом. — Так что мне время вернуться. Там я сейчас нужнее.
Мог бы и не объяснять: о его мотивах никто все равно не стал бы спрашивать, человек сам знает, что и зачем делает. Поэтому вопрос ему задали другой:
— А нам дальше — куда и как?
— Дальше просто. Вот тропа — по ней, никуда не сворачивая. Кто-нибудь встретится — вы его не видите, он — вас. Любопытство не в чести. Тропа выведет к Большому кольцу, это дорога. Движение днем и ночью сильное. Поэтому ее пересечете не по верху: дорога проходит по насыпи, а тропа вас подведет к дренажной трубе, проползти нетрудно по одному.
Движение днем и ночью сильное. Поэтому ее пересечете не по верху: дорога проходит по насыпи, а тропа вас подведет к дренажной трубе, проползти нетрудно по одному. Если случится — такое бывает, хотя и не часто, — что в ней окажется встречный, то запомните: преимущество у того, кто выходит из города, а не идет в него. Но на всякий случай перед тем, как лезть, надо послушать: труба звук проводит хорошо, и если кто-то ее уже занял, вы его услышите, каждый вздох, каждый шорох. Только ничего не надо решать силой, это не проходит, тут народ серьезный и зубастый. Дальше. Вылезли — за трубой тропа продолжится, это уже почти и не город, там начинается лесок погуще. По ней прошли с полмеры и увидели справа от себя такую вроде бы беседку: грибок деревянный, тесовый столик и вокруг — лавочки. Там сели.
Он умолк. Ульдемир, обождав с полминуты, повторил за ним:
— Там сели. И что?
— Сидеть. И ждать. Дальше никуда не тыкаться. К вам подойдут — чуть раньше или чуть позже. Подойдет монах. Один. Но не дай вам святой Моимед что-нибудь такое выкинуть: он-то будет один, но столько народу будет смотреть на вас сквозь прицелы, что…
— Ясно. Будем сидеть смирно.
— Только так. Дальше он спросит: «Чего ждете, люди?» Ответ должен быть: «Мечтаем поклониться мощам блаженного Панкарута». Он спросит: «Достойны ли есте?» Скажете: «Многими признано». Этого должно хватить, как я понимаю. Если хватит, то он скажет: «Тяготы ваши да останутся здесь». И вы на стол выложите все оружие, вплоть до зубочисток. Обмануть не старайтесь: опасно для жизни.
— Значит, этого должно хватить. Ну а если он спросит еще что-нибудь? Какими должны быть ответы?
— А я не знаю, о чем еще он может спросить. Придется вам тогда сочинять на месте. Хотя вы, похоже, народ тертый, а? Хотя вряд ли он станет там учинять расспросы. Потом, может быть, уже в стенах… А там, вернее всего, он еще помедлит немного, для солидности, и пригласит: «Ступайте за мной». Пойдете. Он вас введет в обитель. На ходу по сторонам глазами не больно зыркайте. Вот и все.
Но для шестерых это вовсе еще не было всем. Оставались еще вопросы:
— Ну а там — кем мы окажемся? И что они с нами станут делать? Под арестом очутимся, что ли? Или как?
— Сам я там не бывал, — ответил Гер откровенно. — И дальше знаю только то, что дошло от других. Будете вы там просто ищущими убежища, защиты от предубеждений шести властей. Выдавать вас в любом случае не станут: о таком ни разу не было слыхано. А уж какой статус вам дать и как с вами поступить — приорат решит после знакомства с вами. Говорят, колют они там основательно и профессионально, так что лучше вам не пытаться лепить горбатого к стенке…
«Забавно, — думал Ульдемир, слушая наставления рыцаря дубинки, — как в нем все мешается: то туповатый полицейский, то блатной со стажем, то вдруг возникает лексика чуть ли не университетская… Странно, а ведь пока я в нем был, ничего особенного не ощутил, изнутри он был вроде бы в одном измерении, плоский, как блин; выходит, и ментал его, и казуал куда глубже, чем показалось? Интересный мужичок, стоит подумать — если время дадут для таких вот размышлений…»
— Все делайте, как я сказал, — и будет порядок.
Такими словами полицейский Гер завершил свою лекцию. Не попрощавшись, повернулся — и растаял в ночных тенях, словно его и не было.
И шестеро столь же бесшумно двинулись дальше по тропе, исполняя предписанное.
И шестеро столь же бесшумно двинулись дальше по тропе, исполняя предписанное.
2
Восемь человек оказались в конце концов в небольшом помещении — там сразу стало тесно, потому что и так свободного места было совсем немного, почти всю площадь занимали приборные пульты и весьма не слабый компьютер — не из тех, что называются персональными. Шумно дышали: взбираться пришлось достаточно высоко. Огляделись. Сидон сказал удивленно:
— Господи, да ведь это… Это же мой кабинет! — и тут же поправился: — Должен был быть — если бы…
Он имел в виду: «Если бы завод был достроен и пущен…»
— Совершенно верно, — согласился старик, приведший их сюда.
— Тише! — остановила их Морна. — Слышите? Они уже внизу.
Все прислушались.
— Здесь они нас и возьмут, — сказал Сидон. — Отсюда некуда уйти. Тупик. Вы с ними сговорились? — Он смотрел на старика в упор очень неласковым взглядом.
— Сейчас уйдем, — ответил старик спокойно. — Вот в эту дверцу, не видите? Это хорошо. Они тоже заметят не сразу. За нею — осторожно, там крутая лестница. Она приведет в музей. Без вопросов и колебаний — если хотите выжить.