Это Рыцарь Уве-Йорген, словно чем-то застигнутый врасплох, невольно перешел на родной язык. С ним порой такое случалось, и в экипаже к этому привыкли, так что для своих переводить ему не пришлось, а для чужих и не нужно было. Да и времени на то не нашлось бы, потому что только что он принял команду капитана, простую и понятную:
«Отделиться. Немедленный сбор у хозяйки».
Так что попусту расходовать время было никак нельзя.
Пять мгновенных схваток. Собственно, это даже нельзя было назвать схватками. Пять стремительных атак, к отражению которых противники никак не успели подготовиться. Потому что брат Аберрагин еще не отдал ни одной команды, а мгновенная связь между членами экипажа была давно отлажена до полного автоматизма. И пока Аберрагин еще дослушивал последние указания отца приора, иеромонах Никодим, читавший чужие мысли, как по книге, успел передать тревожный сигнал отсутствующего Ульдемира, и в ответ на протяжении той же секунды последовала принятая Рыцарем — старшим в отсутствие капитана — команда.
А еще через секунду на месте встречи осталось только шестеро братьев — живых, но совершенно недееспособных на ближайшие полчаса, а то и целый час. Хотя и были они вполне исправными бойцами, но далеко не того класса, какой давала своим посланцам Ферма, где никогда не забывали, что добро должно быть с кулаками.
4
На пороге дома Вирги пятеро возникли как-то вдруг, хотя она, делая вид, что внимательно разглядывает пионы на клумбе, на самом деле почти не сводила глаз с проулка, с того угла, из-за которого люди, по ее представлению, должны были появиться. На самом же деле они оказались вдруг у нее за спиной, и она обернулась, невольно вздрогнув, лишь когда услышала:
— Здравствуй, хозяйка. Вот и мы. Все спокойно?
Вирга лишь теперь вздохнула облегченно:
— Все тихо. Входите, он ждет.
— Малыш, — сказал Ульдемир ласково, — ты не обижайся, но лучше тебе побыть снаружи. Если кто-нибудь станет приближаться…
Вирга понимающе кивнула. Никодим, однако, покачал головой:
— Нужды нет. Я все просматриваю. Скажу, когда надо будет. Сиди, любезная.
— Ладно, — согласился Ульдемир. — Время первых итогов. Положение на сию минуту: возвращаться в обитель нельзя — там нас ждут. Опознали и получили указания: самое малое изолировать, но можно и уничтожить. Этого мы не ждали. Каким образом здесь стало известно, кто мы и зачем, пока неясно, да это сейчас и не самое важное. Главное — выбрать образ действий на дальнейшее.
— Ну что же, капитан, — сказал Рыцарь привычно. — Давай вводную.
— Обстановка вот какова. Предполагалось, что здесь мы не встретим сопротивления на нашем уровне — то есть кого-то, так же, как и мы, обладающего поддержкой каких-то других Сил. Это не только мы сами так предполагали, но и Ферма. Ошиблись и мы, и они: такая сила возникла, и сейчас она в этом мире присутствует.
— Ты думаешь, эта шестерка, что прибыла после нас…
— Я не думаю. Вот Вирга сама видела их и слышала.
— Что же: сразу вступим в схватку? Или ляжем на дно? По правилу «Лучше поздно, чем никогда»?
— Решать нам самим.
Нет, Малыш, — эти слова адресованы были Вирге, стали ответом на ее невольное протестующее движение, — ты в этом решении не участвуешь, никто тебя подставлять не собирается, нарушать твою нормальную жизнь здесь.
Вирга только резко мотнула головой, но сейчас Ульдемиру не до мыслей было о том: а может быть, она вовсе и не желает продолжить свою жизнь, такую, какую он почел нормальной; может быть, и у нее есть право решить сейчас свою судьбу? И на ее слова:
— Ты мне не веришь?
Ответил кратко:
— Мне не дано права пользоваться помощью жителей этого мира — особенно если это связано с опасностью для них.
— Почему же вчера ты так не думал, когда хотел укрыться здесь? И час назад — тоже не думал?
— Тогда картина не была такой ясной. Так что обожди хотя бы, пока мы не решим, что делать нам самим. Итак: мы уходим? По старшинству: Питек?
— Ты хочешь сказать, капитан: мы бежим от одного лишь слова «Опасность»? Даже не увидев ее? Может быть, мы перестали быть самими собою? Где и когда это произошло с тобой, Ульдемир? Мой ответ: я не ухожу.
— Георгий?
— Я с волосатым.
— Рука?
— Я могу отступить, чтобы потом ударить неожиданнее и сильнее. Но уходить совсем?.. Если мы гибли, капитан, то в схватке, а не на бегу. Никто никогда не видел наших спин — видели лица, и на них не было страха, если даже на той стороне было вдесятеро больше. Не побегу и на этот раз.
— Никодим?
— Господь ведет нас. А когда это Он отступал?
— Обер-лейтенант? То есть Рыцарь? Твое мнение?
— Капитан, я вообще не понимаю, о чем тут речь. Все мы уже гибли самое малое по разу, а иные и больше, знаем, что это такое. Мы все — солдаты, собравшиеся из разных времен; только одно и объединяет нас: именно то, что мы — солдаты. Ты что же, решил, что мы вот так, сразу, перестанем быть ими? Да ну, капитан, я в это не верю. К тому же будь это так, ты бы не стал спрашивать нашего мнения, просто скомандовал бы отход, и все. Ты этого не сделал; и это может означать только, что ты видишь и другие возможности. Так что не станем тратить времени на обсуждение негодных вариантов; объясни задачу, какой она представляется сейчас.