Может быть, найдется там десять?

А потом и начался разговор. Скорее даже спор. А еще точнее — чуть ли не допрос. И очень пристрастный, потому что допрашивающих было целых шестеро, отвечать же на все и за все приходилось одной-единственной женщине, совершенно не готовой к тому же к подобному повороту событий.

Да, недаром, видимо, говорится: всякое доброе деяние наказуемо. Добавим: и чем оно добрее, тем более суровым грозит стать воздаяние. Похоже, что в нашем случае именно так оно и получилось.

— В плохом мире ты живешь, женщина, — проговорил Гибкая Рука, едва успев оглядеться в комнате. — Нет, тут хорошо. В городе плохо. Много людей, мало связи между ними. Каждый за себя, никто — за всех. Не видно племени. Просто толпа. Такие долго не живут. Поверь. Такие люди слабы. Как можно? Что за порядки? Пришельцев надо встречать добром. А тут? Мы не успели выйти — нас сразу же хотели куда-то тащить.

В ответ на что Вирга смогла лишь пожать плечами и ответить:

— Это и есть порядок, что же другое? А каким, по-вашему, он должен быть? Всякая неясность требует выяснения. Как же можно что-то выяснить, если не задержать вас — да не обязательно вас лично, а кого угодно, кто неясен.

— Если бы государство — это бы мы еще поняли. С государством обычно не спорят, хотя далеко не всегда соглашаются. Но если это не оно, то что же тогда? Получается, что просто бандиты? И они выступают вместо государственной власти?

— Вовсе нет.

— Не понимаю…

— Да зачем им выступать вместо власти, если они сами и есть — власть?

— Вы что же, хотите сказать, что они заодно с государственной властью?

— Вовсе нет.

Они — сами по себе власть.

— Что же у вас тут: двоевластие? И государство власть, и бандиты…

— Они не бандиты, они — сила. Раз сила, значит — власть…

Вирга стала уже испытывать некоторое раздражение: вроде бы вполне взрослые мужики, а не понимают самых простых вещей. Чему их учили там, откуда они явились?

— Значит, все-таки двоевластие.

— С чего вы взяли, что — двое? Вы бы хоть заранее поинтересовались немного, куда попали. Вовсе не две власти.

— Час от часу не легче. Сколько же их?

Женщина чуть призадумалась.

— Сейчас… Значит, Держава — одна власть, Тень — другая, Храм — третья, это — главные, потом Кровь и Дыхание — четыре и пять, это глобальные фирмы такие, добывают и продают; ну и, конечно, кредо, самые большие деньги в мире. Да, все правильно, никого вроде бы не забыла. Шесть властей, вот. Да что вы удивляетесь? Там, откуда вы, разве по-другому? Разве иначе бывает?

— Бывает, наверное, — пробормотал иеромонах Никодим, — да только… мы, как бы сказать, давно уже в такие дела нигде не вникали, а у нас самих власть, понимаешь ли, одна на всех, и другой мы не знаем.

— Интересно. Рассказали бы.

— Расскажем, конечно, Малыш. Только…

Вирга сразу ощутила, как сладкая дрожь пробежала по телу от одного лишь слова «Малыш» — ну, и от голоса, конечно.

— …Только сейчас-то мы не там, а здесь, и сначала надо разобраться в ваших порядках, для этого ведь мы тут и оказались. И хочу просить тебя, чтобы ты нам по возможности помогла. Поможешь? Понимаешь, мы хотим встретиться с людьми, которые, как бы тебе сказать… Ну, для которых в жизни деньги, богатство, власть — не самое главное, у которых есть и другие интересы — ну, например, любить других не за то, что они это как-то оплачивают, и не ради того, чтобы стать известными, а просто — по потребности, как дышать, есть, пить… Мы знаем, что такие люди есть, хотя их и мало; может, ты встречала таких или хотя бы о них слышала? Тут ведь у тебя, наверное, многие бывают, с разных концов мира… Если что-то о них знаешь — скажи!

Тут можно было, конечно, только пожать плечами. Слышать она, конечно, слышала, как и все прочие, — бывали раньше такие, одно слово — больные, так их называли, да они и были такими на самом деле, потому что все здоровые, конечно же, живут для того, чтобы зарабатывать деньги, а сколько — это уж зависит от способностей, но чем больше — тем лучше, на этом основана вся жизнь. Но это было раньше, и вот уже довольно давно о них говорить перестали — то ли их всех вылечили, то ли они повымирали, в общем — перестали быть и смущать других. Наверное, так и надо было сказать ему сразу же, но он все продолжал говорить, и Вирга не стала перебивать его, потому что слышать его голос было приятно, тем более что слова были обращены к ней самой, а не к кому-то другому, а о смысле слов можно было и не задумываться.

— …Люди эти больше думают о смысле жизни, о своем назначении, о том, зачем Бог всех нас создал. Я вот думаю, что они должны, скорее всего, искать убежище в таких местах, как монастыри, например, там ведь служат Богу постоянно. Тут у вас наверняка такие обители есть — может быть, ты хотя бы подскажешь, где искать такие места, как до них добраться? Поможешь, а?

Вирга уже набрала воздуха в грудь, чтобы сказать, скорее всего, то самое, что уже было однажды ею обещано: все, что захочешь… Хотя самой ей очень хотелось сперва самой понять многое, например — как могло это получиться, что этот самый человек сначала был для нее старым дружком Гером, который крыша и… А потом вдруг оказалось, что Гер — сам по себе, хотя и немного не в себе, а этот — тоже отдельный, совершенно другого облика человек (неплохого облика, приятного — непроизвольно подумалось ей), и нет ли в этом чего-то… такого, ну, скажем, незаконного? Хотелось, да.

Тут у вас наверняка такие обители есть — может быть, ты хотя бы подскажешь, где искать такие места, как до них добраться? Поможешь, а?

Вирга уже набрала воздуха в грудь, чтобы сказать, скорее всего, то самое, что уже было однажды ею обещано: все, что захочешь… Хотя самой ей очень хотелось сперва самой понять многое, например — как могло это получиться, что этот самый человек сначала был для нее старым дружком Гером, который крыша и… А потом вдруг оказалось, что Гер — сам по себе, хотя и немного не в себе, а этот — тоже отдельный, совершенно другого облика человек (неплохого облика, приятного — непроизвольно подумалось ей), и нет ли в этом чего-то… такого, ну, скажем, незаконного? Хотелось, да. И, дав согласие, она, безусловно, сама стала бы задавать вопросы, если бы тут как раз и не услышала наконец стук в дверь — все более громкий, все более тревожный.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150