Однако разбором ошибок можно будет заняться и тогда, когда сама операция завершится, если тогда в этом еще сохранится какой-то смысл. А сейчас пришло время действовать. И прежде всего — оповестить каждого из друзей о том, что женщина захвачена, можно ожидать последствий и всем нужно принять меры по своей безопасности. Нужна была немедленная связь.
Это, однако, было делом очень непростым.
Казалось бы, при этом не должно было возникать никаких сложностей для тонких тел, обладающих абсолютной свободой, скоростью и скрытностью действий. Однако так это выглядело лишь на первый взгляд. Да, их перемещения и обмен информацией не были доступны для людей, не управляющих собственными тонкими телами. Но было ясно, что среди их противников некоторые, если только не все, таким умением обладают и наверняка его используют. И, значит, любое сообщение может быть перехвачено, и разумнее предполагать, что не только может быть, но и будет. Далее, если до сих пор он и его друзья рассчитывали в подобных случаях пользоваться каналом Вирги — сообщения, идущие по закрытым каналам, перехватить очень трудно, — то сейчас это было совершенно невозможно. Нужно было что-то другое — надежное и, это важно, неожиданное для всех посторонних.
Нужно было что-то другое — надежное и, это важно, неожиданное для всех посторонних. Таким средством могло бы быть… Что же, черт побери, могло им быть?
Но додумывать ему не пришлось: в двери показался его адъютант.
— Очень срочно, — доложил он, протягивая листок правительственной депеши. — Я расшифровал. К сожалению, при передаче произошли искажения, но содержание уцелело.
Державный секретарь, повинуясь команде, поступившей от Рыцаря, взял листок, чтобы прочесть:
«Державному секретарю покоя. Срочно.
На ваше отношение по поводу закрытой информации.
Напоминаю: требуемые вами данные являются закрытыми для людей любого уровня, поскольку 1929 к нам высланы убийцы в наших телах идет охота на нас. Уходить немедленно. Сбор в обители, место прежнее. 1929 не должны представлять для них какого-либо интереса. Просьба не повторять запросов такого рода.
Регит Маскон, вице-провектор».
И как раз когда Рыцарь читал этот текст, как бы для того, чтобы исправить его настроение, снизу, из проходной, пришло известие о визите омниаршего легата. Доложи ему минутой раньше — Уве-Йорген без колебаний велел бы пропустить. Но сейчас («Предупрежден — вооружен!») сказал:
— Ах, вот как! Ну-ка, дайте мне на него взглянуть.
Изображение из вестибюля немедленно перевели на монитор секретаря. Он всмотрелся. Высоко поднял брови, потом чуть усмехнулся. Сказал:
— Ладно, приму его. Только проверить без попущений.
Легат вошел. Единственный человек, находившийся в кабинете, — наверное, он и был Державным секретарем — встал навстречу из-за стола. Взглянул на гостя. Усмехнулся. Сказал, странно приветствуя:
— Здравствуй, зеркальце, — жду, жду, как же!
Лицо вошедшего искривилось в гримасе. Мгновением позже Державный секретарь метнулся вперед и в полете нанес удар. Единственный, но его было достаточно. Дальше он действовал, уже не руководствуясь рассудком, а подчиняясь инстинктивным, подсознательным сигналам.
Легат пошатнулся, взмахнул руками, осел на пол, скользнув спиной по успевшей затвориться двери. Затем секретарь нагнулся над ним. На несколько секунд застыл в неподвижности, восстанавливая канал перехода. После этого упавший вздохнул, открыл глаза, встал на колени, потом и во весь рост. Проговорил задумчиво:
— Пожалуй, первый случай, когда посылают в нокаут самого себя. О да.
Перевел взгляд на Державного секретаря, стоявшего неподвижно, с разинутым ртом, остановившимся взглядом. Сказал:
— Спасибо за гостеприимство. Прости, что проявлю неблагодарность.
И ударил снова. Секретарь, только что еще служивший убежищем Уве-Йоргену, рухнул, не сгибаясь, как срубленное дерево. Рыцарь — на сей раз уже в своем теле — склонился над ним, напрягся, закрыв даже глаза, снова застыл секунд на десять. Потом распрямился, вытер проступивший на лбу пот. Посетовал:
— Да нужно ли было так безжалостно?.. — потирая при этом скулу — то место, куда был нанесен удар. — А вот его можно было бы и посильнее… Хотя приходить в себя он будет долго. Трое суток гарантирую. И, значит, новый постоялец в нем тоже ничего не сможет. Большего от них требовать трудно, да и не нужно.
Для перехода в другое тело тонкие тела пользуются энергией того организма, в котором в этот миг находятся. Когда организм этот поражен, пусть даже не насмерть, его энергетика меняется, и воспользоваться ею для мгновенного перехода, как правило, не удается.
Когда организм этот поражен, пусть даже не насмерть, его энергетика меняется, и воспользоваться ею для мгновенного перехода, как правило, не удается. Так что для маневра Рыцарю оставались доли секунды. И он их использовал.
Процесс перехода из тела в тело занял бы наверняка больше времени и мог бы оказаться не столь удачным или вообще неудачным, если бы не установился канал. Но Уве-Йорген внедрился в свою плоть мгновенно, буквально в тот же миг почувствовал себя в ней полным хозяином. И с радостью установил, что тело, в общем-то, находилось в очень неплохом физическом состоянии. Правда, предстояло еще избавиться от противника, пока еще не пришедшего в себя, однако это могло случиться весьма скоро. Врага надо было уничтожить, и Рыцарь сделал это без колебаний: определил характеристики вибраций тонких тел противника, создал контрвибрации с обратными параметрами, и они взаимно погасили друг друга. Вокруг поднялась температура на самую малость — на градус, не больше. «Und das genьgt», — подумал он мельком.