Гость успел освободиться от шлема еще в коридоре и едва переступил порог, как мой напарник, сделав шаг и оказавшись у него за спиной, схватил его за предплечья, а я одновременно сказал гостю — вернее, гостье:
— Ну привет, красавица! Вот и привелось опять увидеться!
Жаль, что в те мгновения никакая камера не снимала лицо Махи: вряд ли удастся каким-то способом воспроизвести ту вереницу выражений, которые почти мгновенно сменяли друг друга: страх, изумление, нерешительная улыбка, гнев, злость — и еще одна улыбка, на сей раз широкая и, надо сказать, мастерски сделанная:
— Незнакомец, наконец-то! Я так рада, что нашла тебя!..
Откровенно говоря, я хотя и считал себя готовым ко всяким выкрутасам, но тут на миг растерялся. А мой напарник (жаль, что его мимика была недоступна для созерцания) очень выразительно кашлянул и проговорил:
— М-да. Вы что же — знакомы вроде? Нашего полку прибыло? Приятное пополнение, скажу я вам.
— Знакомьтесь, — проговорил я, выполняя требования этикета. — Маха, офицер здешней службы безопасности. А это — мой напарник, еще один незнакомец, куда более таинственный, чем я, и он хочет и впредь оставаться таким же.
Вообще-то врать, как считают некоторые, грешно, но в этих условиях моя небольшая ложь была, по-моему, простительна: надо было внушить Махе, что мы с ним — заодно, так что сопротивляться не стоит. Ей не следовало знать, что мы не только не участвуем в одной и той же операции, но и вообще ничего не знаем друг о друге. Он мог бы при желании опровергнуть меня, но промолчал.
— Обожаю незнакомцев, — проговорила Маха, и голос ее свидетельствовал, что дамочка уже овладела собой. Она повернулась к нему с улыбкой даже еще более радужной, чем адресованная мне. После чего он отпустил ее и вышел из-за ее спины. Маха поглядела на него с интересом и спросила не без иронии:
— Еще один пришелец. Вам не жарко, мой таинственный? Может, хоть чепчик снимете? Просто из вежливости, в присутствии дамы.
Мне понравилось ее самообладание; пожалуй, я в ее ситуации чувствовал бы себя не столь весело. Напарник ответил в том же ключе:
— Боюсь напугать вас: внешность моя, увы…
— Ну, — сказала она, — я не из пугливых.
— Он не может, — пояснил я. — Здешний воздух ему вреден.
Но напарник моей помощи не принял — наоборот, поставил меня в глупое положение, сказав:
— Ну, присутствие женщины делает живительной любую атмосферу. Но предупреждаю: ответственность за последствия ляжет на вас.
И снял шлем, так что я смог наконец его увидеть — и Маха тоже.
И снял шлем, так что я смог наконец его увидеть — и Маха тоже. Она невольно вскрикнула «Ох!», хотя и негромко.
Наверное, и в самом деле можно было испугаться. Мне сперва показалось, что из-под шлема появился шар, состоящий из одних только волос или, быть может, шерсти, торчащей во все стороны. Конечно, существо это было человекообразным, но не брилось и не стриглось оно если и не от самого рождения, то, во всяком случае, последний десяток лет — совершенно точно. Из спутанных косм посматривали два угольно-черных глаза; несколько ниже мелькнуло что-то красное — то были, скорее всего, губы, и они наверняка изображали улыбку. Должно быть, так выглядели бы все люди, происходи они от дикобразов.
— Откуда вы такой? — не удержалась от вопроса Маха. За ответом он не полез в карман:
— Оттуда, где все такие.
Но она, кажется, всерьез решила учинить ему нечто вроде допроса, словно это он, а не она очутился в плену:
— И зачем же вы к нам пожаловали? Тут у меня и без вас забот хватает — с одним арестованным, — при этом она кивнула на меня, — а теперь и вас придется задержать до выяснения…
— О, — произнес Дикобраз (такое имя я дал ему про себя), — в вашем присутствии я буду держать себя очень смирно.
Интонация его, однако, показывала, что сам он так не думает. Я сказал:
— А вот увидим. Маха, давай сперва разберемся: кто тут кого арестовал? Мне кажется, что мы тебя. В силу этого веди себя соответственно. А сейчас подойди, пожалуйста, к пульту. Как тут закрыть раструб?
— Кто кого арестовал? — переспросила она. — Ответ находится рядом, и его можно увидеть, включив обзорные экраны. Шесть перехватчиков, и их орудия направлены на этот кораблик, а экипажи в любой миг могут прийти мне на помощь. Хотите сразиться с ними? Или не верите мне?
Она подошла к пульту (Дикобраз следовал за нею шаг в шаг, на всякий случай) и сделала то, чего мы не успели — или не догадались, включила обзор.
— Я вижу только три, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
— Остальные занимают вертикаль. Убедились?
— Ваша правдивость просто поражает, — вместо меня ответил Дикобраз. — Но не скажете ли, за что, собственно, арестован этот человек? Мой напарник, я уверен, субъект вполне достойный и не представляющий опасности. Просветите меня на сей счет.
— Он — агент, и нам надо узнать — чей; а кроме того — угонщик, он захватил чужой корабль. Может быть, даже пират. Сел на эту планету без разрешения…
— Только-то? Из-за таких мелочей вы хотите лишить его свободы, которая, как известно, является величайшим даром господним? Нет, я уверен, что вы не столь жестоки. Впрочем, мы еще поговорим об этом — после того, как вы его отпустите. Если вам необходимо кого-то задержать для отчета — берите меня, чем я хуже? А если это не обязательно — идите с миром к вашим перехватчикам.