— До этого предложения, — продолжал он, — мы как-то не до конца понимали вот что: имеются, самое малое, три вполне готовых к заселению и уже практически заселяемых мира, то есть полностью соответствующих условиям признания и регистрации; и в то же время ни один из них до сих пор официально представлен и выдвинут не был. Хотя, в принципе, как будто бы любой человек, любой корабль, случайно наткнувшийся на такую планету и опустившийся на ее поверхность — а это, как вы знаете, обязательное условие: не только увидеть, но и, так сказать, потрогать этот мир руками, подышать его воздухом, испить его воды и привезти образцы тамошней жизни растительной (фауна не обязательна), — любой человек, совершивший это, имел право начать его заселение, а затем и представить его на признание и регистрацию и таким образом расширить зону влияния своего мира, его, так сказать, вес в федеральной политике, в рейтинге миров. У Армага в отношении хотя бы трех этих планет такая возможность была с самого начала, но они почему-то медлили. И мы только теперь поняли почему: они хотели утвердиться во главе федерального рейтинг-листа и в Совете ударно и безоговорочно, а для этого вбросить в политику не один-два, а сразу целую горсть таких миров, и не просто в один прекрасный день, а именно в день открытия Великой Сессии, проводящейся раз в десятилетие. Добавив их голоса к уже имеющимся, Армаг на одном дыхании решил бы в свою пользу все политические проблемы, а их за десяток лет всегда накапливается большой веник. При таком обороте событий никто — и Теллус в том числе — просто не успел бы организовать какое-то противодействие, был бы застигнут врасплох — и самое малое на предстоящее десятилетие был бы отодвинут на вторые роли. Как говорится — примитивно, но результативно.
Вот что стало понятно нашим политикам, обдумывавшим полученное предложение. Нам же в Службе было понятно и еще что-то помимо этого: то, что наши пятнадцать ребят, оказавшихся за решеткой на Ардиге, в этой игре стали своего рода козырем. Поскольку при этих тихих переговорах не только подразумевалось, но почти открытым текстом говорилось: если вы на наше предложение не согласитесь, мы своего все равно добьемся — не так, так этак: поднимем шум по всей Федерации, ударим во все колокола, вытащим их на всеобщее обозрение с такой легендой: они, мол, застигнуты при попытке захвата чужой территории, предпринятой известным миром, на словах постоянно провозглашающим неприкосновенность чужих территорий и космоторий, на практике же — вот, пожалуйста! И это нам грозили сделать на той же Великой Сессии. Скандал получился бы неимоверным, и нам — Теллусу — грозила перспектива оказаться даже не на втором, а, в лучшем случае, на каком-нибудь двадцать втором или даже сто втором месте по высоте межмирового авторитета и влияния. Ясно, что такого положения вещей допускать никак нельзя было, его требовалось предотвратить либо приняв условия (что нам представлялось невозможным), либо же…
— Либо же ввязаться в игру и оставить партнера без козырей, — продолжил за него я.
— Совершенно верно.
— Это понятно. Послушай, но неужели партнер по игре не предусмотрел такого хода с нашей стороны?
— Предусматривал, конечно.
— Совершенно верно.
— Это понятно. Послушай, но неужели партнер по игре не предусмотрел такого хода с нашей стороны?
— Предусматривал, конечно.
— Почему же здесь эти пятнадцать козырей не подстраховали силами посерьезнее, чем местные группы безопасности?
— Скорее всего, по одной лишь причине: они просто не успели. Зато сейчас — могу поспорить — их силы без лишнего шума уже движутся сюда. Вот почему у нас так мало времени.
— Знаешь, — проговорила Лючана, — я, кажется, поняла, какое именно обстоятельство заставило вас догадаться, что именно Ардиг является центром «Сотворения». Наше рандеву в узле — тогда, на пути сюда. Встреча с тем транспортом. Так?
— Я всегда считал, что женщины обладают не столько остротой мышления, сколько интуитивной логикой, — признал Иванос. — Уже ради одного этого события стоило запустить вас сюда. Мы ведь с тех пор, как позволили тому транспорту уйти от четвертого мира, пытались отыскать его след, но безрезультатно. И, откровенно говоря, искали его совсем в других координатах. И вдруг получили от вас это сообщение и сразу насторожились: корабли такого тоннажа в ту область не заходили, вывоз удобрения с Ардига, по их официальным данным, шел по совершенно другим векторам, где и находились миры, что были названы в качестве его официальных получателей. А по вашему сообщению выходило, что оно транспортируется в те края, где потребителей этой продукции просто не могло быть. И вот тут-то и проскочила искра: мы сообразили наконец, что это пресловутое удобрение на деле может оказаться той зеленой массой, которая помогает буквально в считаные часы оживлять безжизненные планеты…
— Хотелось бы знать — каким образом это происходит, — проговорил я задумчиво. — Вы уже разобрались в этом?
— Думаю, что вряд ли, — ответил Иванос. — Хотя точно я не знаю: отсюда мне не видно. Для того чтобы в этом разобраться, понадобится зоэген, и не в пробирке, а… Одним словом, для этого нам и нужен танкер вместе с его грузом. Кстати, зеленое зелье может храниться лишь ограниченное время, и если в этот срок его не пустить в дело, оно начнет работать, где бы ни находилось — хотя бы в танках корабля, который его перевозит. То есть фактор времени играет в этом процессе едва ли не главную роль, именно поэтому мы сейчас можем воздействовать на здешнюю власть, угрожая задержать транспорт или, напротив, обещая его выпустить вовремя. И здешнее начальство это прекрасно понимает.