— Значит, надо этого мужика подключить к делу.
— Сейчас ничего не получится. Его жена попала к вам, и пока он не сможет выручить ее, я опасаюсь даже встречаться с ним: человеком он бывает крутым, и не только в словах, но и в поступках.
— Тогда давай поможем ему в его деле — и пусть потом оба поработают на нас.
— Такая мысль у меня была. Но тут обстановка изменилась — причем не в нашу пользу. Потому что мы не можем предпринять ничего, пока пятнадцать заложников в их руках, иначе поднимется шумиха на всю Федерацию: мы ведь здесь и в самом деле не совсем легально, и внешне это выглядит так, что мы мешаем мирному частному производству — люди варят удобрение, нужное многим мирам, а мы тормозим…
— Но ведь так и есть — это правда. Танкеры регулярно садятся и увозят…
— Правда, но меньшая ее половина. Ты можешь мне объяснить — а что грузят и увозят нерегулярные танкеры? «Триолет» — я успел заглянуть в его журнал — по пути сюда как раз встретился с таким. То есть, кроме этого химического навоза, вы тут гоните и что-то другое, кажется, в нем-то и кроется все дело. Ты и сама только что это поняла. Но чтобы окончательно разобраться, нужно заполучить то, что варят на этой кухне.
— Что же ты задумал? Объясни.
— Тут, собственно, объяснять особо нечего. Замысел был такой: прежде всего освободить наших. С их помощью, когда приближающийся нерегулярный танкер сядет, захватить его, загрузить и отправить — уже по новому, нашему, адресу. На этом, собственно, наша операция и закончилась бы — во всяком случае, начальный ее этап. Дальше эстафету перехватили бы ученые, за ними — политики…
— По-моему, разумная диспозиция.
Дальше эстафету перехватили бы ученые, за ними — политики…
— По-моему, разумная диспозиция. Что же изменилось?
— Расчет времени. И, скорее всего, мы сами все испортили: уходя с уборщика, не вернули его в режим автоматики. И вот мы здесь, а он болтается, бездельничая. Следовательно, процесс нарушился, танкер вовремя не будет загружен, из-за сокращения того, что тут называется площадкой: то есть периода спокойной и ровной воды на пике прилива. Танкер вынужден будет задержаться до полного отлива. Дело для них, видимо, очень серьезное, они заподозрят, что кто-то вмешался, и сразу объявят тревогу. Тем более что и наша дама ухитрилась сбежать… Одним словом, тихо-мирно уже не полу-чится.
— Ну и пусть.
— Маха! Подумай. Если мы к тому времени уже завладеем ПЗБ, никто не помешает Главной базе запросить вышестоящих о помощи — и помощь эта успеет прийти, когда транспорт будет еще стоять на грунте. Помощь будет прислана весьма ощутимая, против которой нам с тобой не выстоять — даже и с нашими пятнадцатью молодцами. И, в лучшем случае, мы сможем разве что унести ноги, но не получим ни транспорта, ни его груза, ни, следовательно, ничего из дальнейших результатов, на какие рассчитывает наш мир — и не только он один.
— Что мы сейчас должны делать? Или ничего не можем?
— Обязаны. И будем. Хотя бы потому, что такая ситуация не повторится: для того чтобы не допустить чужого проникновения, тут быстренько создадут военную базу, и даже такие вроде бы невинные акции, как неразрешенная посадка одного кораблика, станут невозможными без вооруженного конфликта. Не говоря уже о том, что после некоего политического события такие операции просто утратят свой смысл. Слушай, все-таки как там насчет поесть?
— Ты вовсе задурил мне голову. Я начинаю думать, что вообще никакого выхода из ситуации нет…
— Он существует.
— Какой же? В чем он?
— Не знаю. Но он есть. И мы найдем его. Обязаны найти.
— А сейчас — сейчас что делать? Учти: я хочу, чтобы у нас все получилось. Хочу домой. Мне здесь надоело — ты не представляешь, до какой степени. Так что давай начнем что-то делать. Пожалуйста!
— Что-то делать, конечно, мы можем уже сейчас. В частности, транспорт надо брать, как только он сядет. В любом случае в наших руках это будет едва ли не козырным тузом. В данный момент эскадрилья перехватчиков гоняется за сбежавшей женщиной; к сожалению, они быстро отыщут ее и сразу же направятся к ПЗБ для обеспечения благополучной посадки и защиты транспорта от каких-либо неприятностей с нашей стороны. Следовательно, эскадрилья будет находиться на ПЗБ — и это может помешать нам овладеть этой базой, освободить наших, и так далее. Значит, главная задача: не позволить эскадрилье занять позиции на ПЗБ. И это нам по силам. Это мы и начнем делать прямо сейчас.
Ты немедленно установишь связь с эскадрильей и будешь постоянно прослушивать обмен в эфире. Наведем перехватчики на якобы удирающую капсулу: им вряд ли известно, что в ней находится вовсе не сбежавшая женщина. Думаю, они потратят какое-то время на то, чтобы догнать, захватить и разобраться. Надо только убедить их в том, что именно эта капсула им нужна. Вот это время и есть наш резерв, и мы должны его использовать до последней секунды. Сейчас срочно возвращаемся к уборщику, включим его автоматику — пусть себе стрижет флору, пусть процесс идет нормально, в полном спокойствии.
— Меняю курс на обратный.
— А поесть ты дашь, в конце концов?
— Господи, как все-таки примитивны мужчины — даже лучшие из них…