Он усмехнулся снова:
— У нас такое не поощряется. А способов проверки существует достаточно. Здесь лучше быть откровенным — сразу и до конца. Кстати, — только сейчас он впервые взглянул ей прямо в глаза, — это полностью относится и к вам.
— Ну, — проговорила Лючана, как о чем-то очевидном и маловажном, — я ведь у вас не служу, я тут человек случайный, даже не знаю, что я могу от вас скрывать, моя жизнь вас вряд ли интересует, а о чем еще я могу говорить?
— Не надо, — возразил назвавшийся Идо как бы укоризненно. — Поверьте, нам известно, кем вы являетесь.
«Забыть о том, кто я, обо всем, кроме того, что я — женщина и только женщина, существо легкомысленное, непоследовательное, порою вздорное, самовлюбленное, эмоциональное, не покоряющееся грубости и нажиму, но способное уступить мягкой настойчивости, обожанию, восхищению… Надо сыграть это, потому что на самом деле все складывается очень серьезно и выкрутиться будет нелегко, тем более что нет представления о том, что с Ра: жив ли, где он, способен ли действовать активно? Вероятно, нет, иначе в медитации я встретилась бы именно с ним, а не с этим мальчиком. Смотри, а разговоры ему помогают: он приободрился немного, и краска в лице появилась… Гнуть свою линию наперекор всему!»
— Кем являюсь? Женщиной, конечно. Думаю, что это вы и сами понимаете. Кем же еще я могу быть? Никогда не ощущала себя никем другим.
— Память вас подводит, — тон его стал едва ли не покровительственным. — А вы уверены, что у вас с нею все в порядке?
— Да, — ответила Лючана. — Разумеется. Я помню все. Начиная с того, что когда я увидела вас там, то подумала невольно: такого атлета мне встречать еще не приходилось…
— Неужели? — произнес Идо с иронией.
«Ничего-ничего, можешь иронизировать сколько влезет, но на самом деле это уже вошло в тебя, как заноза, которую тебе не вырвать. Примитивно? А как еще обращаться с мужиками? Даже на Ра такие вещи действуют, а ведь он не самый глупый из вас».
— Понимаю, — сказала она, — конечно, женщина не должна говорить такие вещи. Извините. Больше не буду.
«Он не скажет, конечно: нет, отчего же, говорите, говорите… Но именно это подумал: читается в глазах».
— Говорить вам придется, — возразил он, — но на совершенно другие темы. Во всяком случае, в первую очередь — на другие.
«Не смог удержаться, намекнул все же, что и та тема не исключается. Нет, если мы и произошли от обезьяны, как одно время считали, то это лишь женщины, а мужчины — от крупного рогатого скота, и страшно этим гордятся».
— На какие же темы вы хотите, чтобы я говорила? Помогите понять.
— С удовольствием. Я стану задавать вопросы, так вам будет удобнее.
— Разговаривать с вами приятно, Идо. («Скушай и это. Возносись в собственных глазах. Становись великим!») Так что можете спрашивать.
— Вопрос: какова ваша цель на Ардиге?
— Странный вопрос. Не понимаю: какая тут вообще может быть цель? Тут же одна вода! — Лючана медленно покачала головой, как бы в недоумении.
— Хотите сыграть дурочку?
— Идо, вы снова начинаете грубить? Что за выражение! Это вы задаете глупые вопросы. Спросите так, чтобы я могла толком ответить. Вы же умный, вы все можете…
— Ну, хорошо, хорошо… Да не смотрите на меня так!
«Что, проняло? Нравится, когда на тебя глядят с восхищением, с обожанием…»
— Извините. Разве я как-то по-особенному смотрю? Это непроизвольно. Простите. Просто вы… Молчу, молчу.
— Зачем вы прилетели к нам?
— Здрасьте! Я к вам не прилетала. Я случайно попала сюда. Была буря…
— К нам, я имею в виду: в наш мир, на Ардиг.
— Поняла. Что значит — зачем? Потому что мой муж полетел сюда, а я не люблю оставлять его одного. Особенно, если там, куда он хочет попасть, есть женщины. Он, знаете, такой…
— Ваш муж? Да неужели! Послушайте… Вы прелестная женщина, но не считайте меня совершенным лопухом и не думайте, что ваши чары на меня так уж подействуют.
«Подействуют, милый; у тебя же голова коротко замкнута на то, что ниже пояса. Тем более что я вовсе не принуждаю себя к подобному кокетству: ты мне даже нравишься, так что все получается очень органично. Вот и не злись».
— Уясните себе несколько простых вещей. Во-первых: о вас и о вашем напарнике нам известно все. Задайте любой вопрос, касающийся вашей жизни, и мы на него ответим…
— Ловлю на слове.
— Ну? Ваш вопрос?
— С кем я изменила мужу на Топси, когда мы там были?
«И смотри на него победоносно!»
— Вы… э… ну…
— Вот и не знаете.
— Думаю, что вы не изменяете мужу. Если он у вас вообще есть.
— Конечно, не изменяю — потому что мы с ним такие вещи не считаем изменами.
— Думаю, что вы не изменяете мужу. Если он у вас вообще есть.
— Конечно, не изменяю — потому что мы с ним такие вещи не считаем изменами. Мы с ним давно уже ведем свободный образ жизни. Это нас обоих устраивает.
«Вот так, милый. Я тебе приоткрыла калитку рая. И у тебя уже начала кружиться голова. И пошел адреналин. Что и требовалось доказать. Плохи у них тут дела, если таким мальчикам поручают допросы. Хотя, может быть, он тут считается специалистом по женской части?»
Но Идо, похоже, как-то справился с собой.
— Вопросы вашей нравственности нас интересуют в последнюю очередь. А что касается вашей деятельности, то мы знаем о ней в деталях.