Но — вопреки волнениям, а может быть, наоборот, именно благодаря им — транспорт и в атмосферу, и в волну вошел нормально, ведущий луч не исказился, корабельные компьютеры не глючили, устройства не отказывали, внизу, когда скорость была уже погашена, подруливать пришлось разве что чуть-чуть — и наконец здоровенная туша встала на свои восемь лап. То был миг, когда включение гравигена, пусть и на самую малую мощность, сделалось неизбежным — правда, очень ненадолго: ровно на ту минуту, что потребовалась страхующей технике посадочной платформы, для того чтобы наложить на амортизаторы свои тяжелые лапы и таким образом предохранить корабль от сноса течением, которое у дна было хотя и слабее, чем на поверхности, но все же могло при случае наломать железных дров. Иными словами — все обошлось как нельзя лучше и дышаться всем стало легко и весело. Тем более что и шестерка перехватчиков вслед за охраняемым танкером благополучно опустилась на дно, расположившись кольцом вокруг гостя. Начался обмен поздравлениями и улаживание самых первых проблем.
— Перешли в режим спокойного ожидания, — доложил капитан Узер Мо, выслушав все полагающиеся приветствия. — Готовы принять груз. Прошу, как положено, официально гарантировать полную безопасность.
Требование такой официальной гарантии было установлено под сильным нажимом страховых компаний: речь шла об очень серьезных деньгах, и страховщики вовсе не хотели нести убытки из-за того, что в подобных ситуациях бывает очень трудно, а то и невозможно найти виноватого.
— Заливочная система в полной готовности, — ответили ему. — Что касается гарантии, то на этот раз процедура будет несколько иной. А именно: одновременно с нашим документом вы даете нам письменное заверение в том, что вполне удовлетворены принятыми нами мерами безопасности.
— С чего бы это? — Капитан, похоже, этим не был очень обрадован. — Наши правила не предусматривают таких действий. У вас что — не все в порядке?
Последние слова могли относиться равным образом и к обстановке на планете, и к умственной деятельности генерал-максимата. Тот предпочел первое истолкование. И поспешил успокоить корабельщика:
— У нас, как обычно, полный порядок. Что же касается нашей просьбы — мы раньше ничего такого не просили, не собираемся и впредь, но этот ваш приход совпал по времени с Великим приливом, явлением достаточно редким, но целиком природным; мы никогда еще не принимали и не отправляли транспорты в таких условиях, поэтому и хотим… Дело в том, что мы намерены применить системы жесткой фиксации корабля и загружать вас станем не как обычно, не через бронешланг, а снизу, через аварийную трубу, так, чтобы не помешало течение: оно, как понимаете, на этот раз сильнее обычного.
В остальном же…
Капитан Узер, выслушивая это, кивал головой, все более успокаиваясь. И этот маленький эпизод, вероятнее всего, не получил бы никакого продолжения, если бы (совпадение, не более, но у кого в жизни не случалось таких вот неприятных совпадений?) в этот самый миг в капитанский центр ПЗБ не вошел секретарь капитана, чтобы встревоженно доложить:
— Максимат-три, поток в Магистрали снова замедлен Главной базой — вероятно, из-за этой бабы в капсуле. Ликвидатор обещает управиться с нею в полчаса, но потом придется вытаскивать капсулу — считайте, еще не меньше часа…
— Тише вы! Не орите!
Но что случилось, то случилось: максимат, застигнутый этим докладом врасплох, не успел отключить микрофон связи с танкером, и потому капитан Узер Мо услышал все от первого до последнего слова. А поскольку он был человеком опытным, то сразу же сообразил, что причины нештатного поведения начальника базы были вызваны вовсе не только приливом.
— Добро, — сказал он, едва наступила пауза. — Картинку я усвоил. Груз у вас еще не полон, значит, начать закачку вы не можете. Вы там не забыли — в случае непогрузки по вашей вине будете платить крутые штрафы. И за мой простой — тоже. Вот зачем вам понадобилось письмо: чтобы доказать, что вина за задержку лежит на мне, а вы все делали наилучшим образом. Не получится, капитан-максимат. Я включаю счетчик.
— Ну, — проговорил максимат, — какие-нибудь полтора часа — неужели вы не нагоните их в полете?
— Это иногда получается, а иногда и нет, — ответил капитан. — Простор, знаете ли, это такая материя — там никто гарантий не дает.
— Но вы ведь постараетесь, правда? А я, со своей стороны…
Тут максимат сделал паузу, и она была воспринята совершенно правильно.
— Ну, мы всегда стараемся, — ответил капитан. — Когда есть смысл.
— Будет смысл, будет! — заверил его максимат.
— Добро. Но вы все-таки не тяните резину.
— Да мы уже, собственно…
3
Что возникшему замыслу не суждено будет осуществиться, Лючана поняла не сразу, но только тогда, когда поток, в последние минуты все быстрее уносивший капсулу навстречу противнику, как-то внезапно иссяк и капсула, проскрежетав днищем по металлу трубы, остановилась. Женщину, не ожидавшую такого поворота событий, бросило грудью на пульт, заставив несколько секунд судорожно хватать ртом воздух, восстанавливая дыхание. Но и возникшая боль, и сбой дыхания показались ей делом пустяковым по сравнению с тем, что она лишилась всякой возможности как-то двигаться, маневрировать и даже вести бой с противником, который — Лючана отлично понимала это — в любом случае не оставит своего замысла если не уничтожить ее, то, во всяком случае, снова захватить; но, однажды вырвавшись на свободу, пусть и весьма ограниченную, она не собиралась больше попадать в плен, независимо от возможных последствий.