— Не надо обтекаемых формулировок. Уже по вашему состоянию понятно, что вы потерпели неудачу. Так?
— Так, — пришлось ей подтвердить.
— Вот теперь излагайте подробно. Как? Почему? В чем заключалась ошибка? Какова степень неудачи: полная? Частичная? Только правду, потому что от этого будут зависеть наши дальнейшие действия. Что вам удалось? Просканировали его сознание?
— Нет, — пришлось признать ей. — С его защитой я не справилась.
«Если бы справилась, то сейчас уже знала бы, что он за птица, откуда попал на этот корабль, каким способом завладел им. Пока поняла лишь, что к Службе Теллуса этот парень отношения не имеет. Но стоит ли сейчас говорить об этом максимату? Пока еще не знаю. Пожалуй, рановато…»
— Это предполагалось с самого начала, — продолжал между тем генерал-максимат. — Его подготовка, конечно же, выше, и осилить его на уровне сознания — задача не для вас и не для такой обстановки. Но ведь мы и рассчитывали вовсе не на это: вы должны были осилить его на эмоциональном уровне, на этом и строился расчет. Осилить — и как минимум, взять информацию. Именно поэтому вас и выбрали: в этом плане вы сильнее всех…
Она ожидала, что генерал скажет что-то подобное с легким намеком на улыбку. Но он не улыбнулся, и Маха поняла, что ее дела не то чтобы не очень хороши (это было ясно с самого начала), и даже не просто плохи, но очень плохи. Впрочем, подсознание успело подсказать ей это еще раньше: это было первым ощущением, какое она испытала, едва начав приходить в себя. Знакомое состояние, когда уже знаешь, что плохо, хотя еще не понимаешь, что же именно.
— Информация есть, но очень мало. Я выяснила, что сейчас он на корабле, откуда и ушел в медитацию…
— Это понял бы любой по тому, как он был одет.
— Да. И корабль его по-прежнему находится в том районе, где искомые были замечены перед Приливом.
— Да. И корабль его по-прежнему находится в том районе, где искомые были замечены перед Приливом.
— Он и не мог никуда уйти: движение мы обнаружили бы инструментально. Однако мы просеиваем полевым решетом всю воду, насколько хватает мощности, а результата нет. Его спасение не только в неподвижности, но и в активном сопротивлении обнаружению, и он мало того что прекрасно понимает это, но еще и обладает нужными средствами. Найти человека — значит найти корабль. Ради этой информации я и послал вас. Отвечайте ясно: почему вам не удалось расслабить его, самой повести игру?
«Найти корабль — не такая уж проблема, но максимату знать об этом никак не следует: заслуга признается лишь тогда, когда результат достигнут потом и кровью. Корабль я найду, но совсем не для него. Только попрошу подсказки…»
— Ошибки были в нашей разработке, — отвечала она тем временем.
— Интересно. В чем они заключались, по-вашему?
— Не следовало использовать сведения о его напарнице в качестве аргумента. Мы рассчитывали, что опасения за ее судьбу сделают его податливее и нарушат нормальную работу сознания, выдвинув эмоции на первый план. Но получилось не совсем так: эмоции, конечно, взыграли, но его партнерша оказалась сильнее… Если бы не это…
— Может быть. Но разработка тут ни при чем. Оценив обстановку, вы сами должны были решить, как именно поступать. То, что вы просто выполняли этот вариант, говорит лишь о том, что вы отнеслись к делу недостаточно серьезно. И в результате — поражение.
Маха только вздохнула. В общем, она и сама успела понять: там нужно было действовать иначе. Но об этом она сейчас говорить не станет.
— Может быть, не такое уж страшное поражение, — осторожно попыталась она возразить. — Так или иначе, я произвела впечатление, я ему запомнилась…
— Чушь. Он что, назначил вам свидание?
И в этот миг она пережила озарение.
— А разве я вам не сказала ничего об этом?
— Уж поверьте: ни слова.
— В том-то и дело, что назначил!
Она ощутила прилив сил, подлинное вдохновение. Теперь только не останавливаться! Раз уж начала врать — ври как можно больше и невероятнее: скорее поверят. Главное — дать начальству остыть. Потому что самые крутые решения оно принимает по горячим следам, когда и в нем чувство становится сильнее разума. Если позволить генерал-максимату вынести ей приговор сейчас, он будет самым суровым. Примеров имелось достаточно. Тогда останется только один способ спастись. Но им можно воспользоваться лишь в исключительном случае. Потому что тогда все уже сделанное пойдет прахом.
— Гм… Интересно, — проговорил максимат уже не столь яростным тоном. — Если, конечно, это вам там не приснилось. Ну, и смею ли я узнать — когда, где? Надеюсь, это не является достоянием одних только влюбленных?
— Конечно, нет. Я помню свои обязанности, генерал-максимат.
— Похвально. Тогда докладывайте.
Она выговорила все без запинки, как по писаному:
— Он, конечно, не предложил мне встретиться на корабле. Но сказал, что может увидеться со мною где-нибудь в спокойном месте — по моему усмотрению. Я сперва завела речь об этой базе. Он ответил, что еще не выжил из ума, чтобы добровольно лезть в мышеловку. «Нет, — сказал он, — где-нибудь на просторе».
И тогда я предложила ему встретиться на дне — в том месте, где они высаживались при отливе.
— И он согласился? Постойте, не отвечайте. Выслушайте сперва то, что я скажу.