Мое сознание все еще находилось как бы в растворе, но кристаллизация шла все быстрее, я вспоминал все больше и был в состоянии уже восстановить в памяти события, происходившие совсем недавно, а затем и представить себе то, что состоялось уже тогда, когда я находился в отключке.
Картина представлялась ясной. Меня все-таки вытащили из воды. Спасли. Кто? Лючана, конечно; нас здесь только двое, так что больше некому было совершить такой благородный поступок. Самое удивительное, я еще там, в воде, знал, что она успеет сюда раньше моего, не дожидаясь, пока маска израсходует последние эрги своего заряда. Молодец, Люча, мысленно похвалил я ее. Всегда знал, что на тебя можно положиться.
Но такие вещи лучше говорить не заочно, а глядя прямо в глаза того, кому адресована похвала. Да и вообще — я так давно не видел жену. Сто лет, никак не меньше.
Да и вообще — я так давно не видел жену. Сто лет, никак не меньше. Хотя и не следует вроде бы отрывать ее от обязанностей по кораблю, но я ненадолго, совсем ненадолго, а как только окончательно приду в себя, то сразу же подменю ее за пультом…
И я позвал:
— Люча! Лю-у!
Нет, это и не зов вовсе, а так — смахивает на шелест сухих листьев…
— Люча!!
Уже более прилично. Это она должна услышать — если только… Ну да: если трансляция включена. Наверняка выключена, иначе я уже если бы и не увидел ее, то, во всяком случае, услышал шаги — быстрые, уверенные…
Но ничего подобного нет. Может, у меня что-то стряслось со слухом? После такого купания все возможно. Сам-то я свой голос слышу прекрасно, но звук этот проходит по костям черепа, а как с внешними сигналами?
Я чувствовал себя все лучше и смог наконец не только сесть на койке, но и подняться на ноги — не так уверенно, правда, как рассчитывал. Растопырив руки для баланса, приблизился к иконостасу репитеров на переборке. Зеленый огонек показывал, что голосовая связь с рубкой включена — собственно, в капитанской каюте она никогда и не должна выключаться, а я находился именно в этих апартаментах. Нет, Люча должна услышать. Может быть, с нею тоже не все в порядке? В конце концов, она не отдыхала тут, а прошла через то же, что и я, так что, вполне может быть, выудила меня — и расслабилась, забылась где-нибудь в пилотском кресле.
— Да Люча же! Откликнись! Спишь?
И, в очередной раз не получив ответа, я почувствовал: нет, тут что-то не так. Интуиция посылала тревожные сигналы. Все, хватит тебе бездельничать, горе-курортник!
— «Триолет»!
«Нахожусь в режиме выжидания. Обстановка спокойная. Внимательно слушаю».
— Где второй пассажир?
«Нет информации».
Вот еще новость! Может, и «Триолет» немножко того? Ни одно устройство не гарантировано от сбоев. Давай-ка ноги в руки — и побежали в рубку! Побежали — это было слишком уж лихо сказано, поковыляли — куда точнее. К счастью, внутри корабля нет больших расстояний, не то что за бортом, где немереные мили. Считаные секунды — и ты на месте.
Рубка оказалась пустой. Выглядела такой, какой мы ее оставили, направляясь загорать на свежем воздухе. Да, позагорали… А уж выкупались! Никаких признаков того, что после этого здесь еще кто-то побывал. Кто-то, иными словами, — Лючана. Хотя это еще ничего не значит. Профессионал вообще не должен оставлять следов.
Что на шкалах? Мы в погруженном состоянии, глубина девяносто метров, среда спокойна, хода не имеем, впереди — двадцать восемь румбов по компасу — источник слабого постоянного излучения биологического характера, в пределах видимости при пассивном наблюдении другие корабли не фиксируются. Ну прямо благодать. Но сейчас это все мне до лампочки.
— «Триолет», выведи индикатор нахождения людей на борту!
Вывел: схема корабля в трех измерениях, все его отсеки и помещения. На этой схеме каждая живая душа обозначается голубым огоньком в той точке, где она сейчас находится. Индикатор работал, и единственный голубой огонек светился на схеме в помещении рубки. Это я, собственной персоной. Что же, выходит — я на борту единственный?
— Видеопросмотр по всей схеме!
Вирт-капитан не стал возражать, и на экране начали одно за другим возникать все помещения корабля.
Те, где может находиться человек, и те, где он находиться не может и не должен — но все же…
Никого. Ни души и ни тела.
Ой, как плохо…
Отставить нытье. Работать. Искать!
Может быть, Лючана по каким-то соображениям, успокоившись за меня, вернулась в воду? Мало ли: сработал хозяйский инстинкт, она увидела в воде что-то из нашего утраченного при шторме имущества и вышла, чтобы вернуть потерю на место? Не очень вероятно, но все же шанс. Надеюсь, у нее хватило ума выйти в скафандре: хватит с нас путешествий с одной только масочкой.
— «Триолет», наличие скафандров?
«Количество в норме. Находятся в состоянии готовности».
Та-ак. Этот шанс, похоже, горит. Ладно, сейчас не время строить гипотезы. Сперва нужно разобраться с фактами.
— «Триолет»! Показать все записи видеожурнала с момента перехода в режим выжидания.
«Выполняю».
Вот сейчас и увидим все, что происходило с кораблем, внутри и вокруг него, в то время, когда нас здесь не было.
Показ начался с моих пяток, исчезающих в проеме верхнего люка. Крышка опускается. Быстро вращается маховичок ручного закрытия, хотя работает сейчас, естественно, автомат. Выключается освещение, кроме полагающегося в режиме выжидания именно для того, чтобы велась видеозапись. Система журнала позволяет, как и раньше, увидеть происходившее в любой точке корабля, но мне такая роскошь ни к чему, меня пока интересует только люк. А еще больше то, что происходило — могло происходить — за бортом.