— Это ты, подонок, сдал им моего мужа!
То ли господин Сиротин сделал неосторожное движение, то ли Наталья решила сорвать на нем досаду, но второй удар получился сильнее и болезненнее первого. Евграф Виленович не усидел на стуле и сполз на пол… Хотел бы я знать, кто научил Наталью так ловко драться? Удары она наносила столь стремительно, что даже я с трудом их фиксировал глазом. Для Сиротина же ее выпады каждый раз оказывались неприятным и весьма чувствительным сюрпризом… В этот раз он минуты три приходил в себя, корчась от боли.
— Чертова каратистка! — процедил он наконец сквозь зубы.- Чтоб ты провалилась, садистка!
— Не надо меня сердить, придурок,- ласково произнесла Наталья.- Я не буду церемониться с врагом рода человеческого. Здесь тебе не суд присяжных.
— Да что тебе от меня надо? — взвизгнул Сиротин и тут же прикрыл рот рукой, устрашенный грозным движением гостьи.- Ладно, молчу.
— Проводишь меня к этому лейтенанту.
— Да ради бога… — Сиротин осторожно поднялся с пола и медленно — дабы не спровоцировать гостью на еще один удар — опустился на стул.- Вы что же, сударыня, собрались брать Контору штурмом?
— Не твое дело, Евграф… Имей в виду: попытаешься выкинуть фортель на виду у своих охранников- пристрелю без всяких разговоров!..
Охая, стеная и болезненно морщась, Сиротин поднялся со стула и направился к двери, кося испуганным взглядом на пистолет в руках похитительницы. Секретарша удивленно взглянула сначала на слегка помятого шефа, потом на ласково улыбнувшуюся ей даму, но задавать вопросы не рискнула.
— Бодрее держись! — цыкнула на Евграфа Виленовича Наталья уже в коридоре.
Вопреки правилам вежливости, предписывающим пропускать даму, Сиротин шел на пару шагов впереди спутницы, которая небрежно сунула пистолет в сумочку, висевшую на плече. Впрочем, выхватить его оттуда она могла в любую секунду, и Сиротину волей-неволей приходилось это учитывать. Кроме того, он явно опасался третьего удара, который мог оказаться куда разрушительнее для его здоровья, чем два предыдущих…
Во избежание неприятных неожиданностей я решил подстраховать Наталью и спустился по лестнице первым. Четверо охранников при виде шефа построжали лицами и приняли соответствующие позы — то есть подтянули животы и принялись есть глазами начальство. Сиротин в обществе вооруженных молодцов заволновался и не нашел ничего лучшего, чем метнуться к ним и заорать благим матом:
— Хватайте ее, она террористка!
За что получил такой чудовищный пинок ногой под зад, что пролетел едва ли не десять метров по натертому до блеска полу и чуть не разнес вдребезги стеклянную дверь, врезавшись в нее головой.
Возможно, Наталье пришлось бы несладко в противоборстве с четырьмя рослыми молодцами, но тут в дело вмешался я, в два счета опрокинув на пол всех четверых чувствительными ударами. Сделать мне это было проще простого по той причине, что охранники, во-первых, растерялись после истошного крика Сиротина, а во-вторых, не видели меня — чем я не замедлил воспользоваться. Со стороны все выглядело, наверное, очень странно: здоровые ребята падали, как кегли, сбитые невидимым шаром… Впрочем, мои выверенные удары не имели целью кого-то изувечить: через пять минут охранники опять будут пригодны как для жизни, так и для службы.
Вслед нам раздалось несколько испуганных криков сотрудников сиротинского офиса, ставших свидетелями странного происшествия, но на Наталью они не произвели особого впечатления, а на меня тем более. Я подхватил за шиворот растерявшегося и ошеломленного Евграфа Виленовича и придал ему необходимое ускорение.
— Что это было? — растерянно спросил Сиротин, очутившись в салоне чужого автомобиля.
— Не что, а кто! — ответил я, подсаживаясь к нему на заднее сиденье.- Вы не очень ушиблись?
Мое появление не столько испугало Сиротина, сколько обрадовало — во всяком случае, вздохнул он с явным облегчением:
— Никак не могу привыкнуть к вашим инопланетным выкрутасам… Если не ошибаюсь, родной брат Никиты Алексеевича Мышкина?
— Не ошибаетесь. Но по паспорту я числюсь Виктором Алексеевичем Красавиным и официально в родстве со своим братом не состою.
— Издержки нелегальной работы… — любезно улыбнулся мне Евграф Виленович.- Искренне рад, что вы вмешались в наш с Натальей Александровной разговор Я уже всерьез начал опасаться за свою жизнь. Это ведь не женщина — это амазонка! Избила меня самым натуральным образом!.. Зачем же так негуманно обращаться с дружески расположенным к вам человеком?
— Не серди меня, Евграф,- холодно отозвалась сидевшая за рулем Наталья.
— Боже упаси! — вздрогнул Сиротин.- Я ничего от вас скрывать не собирался… Никита Алексеевич с Василием вошли в лифт после делового разговора в кабинете Казюкевича, и больше мы их не видели.
— То есть они покинули офис Казюкевича без помех?
— В том-то и дело, что они его не покинули, хотя никто им, разумеется, помех не чинил… У Кости возник к ним вопрос по поводу заключенного контракта. Он позвонил вниз своим охранникам, чтобы они придержали гостей на выходе. Но, увы, лифт пришел, а наших друзей в нем не оказалось… Вы себе не представляете, как мы были потрясены! Опросили всех сотрудников… Четверо подтвердили, что видели их входящими в лифт… А охранники их не обнаружили… К тому же у Казюкевича на каждом углу видеокамеры, которые засняли момент, когда ваш брат и Щеглов заходят в лифт, а вот на выходе ни одна их не зафиксировала.