— Не могу понять, как он на копытах передвигается… Я бы и минуты в такой обуви не выдержал.
— Хо! — возмутился Канарейкин.- Да если бы мне такие деньги платили, не то что копыта — пуанты бы нацепил и изображал на подиуме умирающего лебедя!.. Искусство, брат, требует жертв!
Сатир то ли услышал слова Федора, то ли просто находился в расстроенных чувствах, но взгляд, которым он одарил коллегу, трудно было назвать дружественным.
Вот вызывающим — да!.. Крюков мог, конечно, отреагировать соответственно, однако не хотелось затевать скандал.
— Кукиш на Мару неровно дышит,- разъяснил поведение сатира всезнающий Аркадий.- Имей это в виду!.. Сатиры, если верить мифам, отличаются весьма вздорным нравом. Ладно, пора — наш выход…
На подиум они шли уже в третий раз. Нельзя сказать, что Федор вообще не волновался. Но к обстановке немного привык, и теперь мог себе позволить присмотреться к посетителям ночного заведения.
Публика в зале, довольно сильно разогретая вином и сомнительным (в смысле нравственности) зрелищем, мало чем отличалась от артистов, оккупировавших закулисье. Ну, женщины были чуть более одеты, зато среди мужчин сплошь и рядом попадались рогатые- в переносном, конечно, смысле.
Песня, которую исполняли Фреди Крюгер и Аркан Кенар, повествовала о кровососущих — то бишь о комарах. Вроде бы совершенно идиотская, но когда ее пел вампир — пусть даже и липовый… В особо ударных местах Кенар заливался визгливым тенорком: «Ужо мы выпьем вашей кровушки, кровушки, кровушки», а Крюков делал соответствующее выражение лица, чем приводил захмелевшую публику в неописуемый восторг. Дамы прямо-таки рвались из платьев навстречу многообещающему вампиру!.. Психопатки, прости господи… Одна такая повисла у Фреди на шее и вопила дурным голосом: «Укуси меня, укуси меня!» Окружающие неистовствовали!.. Психопатку от Крюгера оторвали уже за кулисами бравые ребята из охраны, дали понюхать ей нашатырного спирта, после чего выпихнули в зал.
— Сумасшедший дом! — выругался Крюков.
— Зато какой успех, а, Макар Терентьевич?! — обратился к Жабану сияющий Кенар.- А вы сомневались!
— Недооценил публику,- самокритично признался мэтр.- Придется добавить экспрессии.
— А я что говорил? — продолжил Аркадий.- Смелее надо, Макар Терентьевич, отвязнее! Публика именно этого от нас ждет!.. Я вот хочу поменять имидж: назовусь Соловьем-разбойником!
— Это ты брось! — строго осадил выскочку Жабан.- И думать забудь. Ишь, чего захотел! До Соловья, молодой человек, еще дорасти надо! Твоего таланта пока что и на путного Кенара не хватает! Что же касается «разбойника» — не возражаю. Кенар-разбойник — звучит действительно неплохо.
— У, глубинка! — тихо прогундел вслед удалявшемуся Жабаненко Аркадий.- Что ты понимаешь в искусстве?!
Честно говоря, в искусстве ничего не понимал не только Жабан, но и Федор Крюков. Кроме того, у лейтенанта с непривычки заболела голова. Сказались, видимо, нервное напряжение и резкая смена обстановки… К счастью, третье выступление было последним в программе ночного клуба. Опытные люди считали, что настал тот час, когда почтенная публика уже не способна реагировать на связную речь даже такого невысокого пошиба, как песни, сочиненные Арканом Кенаром. Гульбище, естественно, продолжалось, но в более упрощенном и облегченном варианте.
— Ну что, вампир, созрел для шабаша? — перехватила Мара утомленного трудами Федора.
— Всегда готов! — мрачно пошутил лейтенант и, как вскоре выяснилось, сделал это совершенно напрасно. Ибо его слова были истолкованы превратно.
Красавица схватила Федора за руку и потащила в комнату — под нервное похихикивание потерявшего партнера Аркана.
Далее события разворачивались по совсем уж сумасшедшему сценарию. Расторопная Мара скинула с плеч пестрый халат и остановилась у открытого окна, омываемая лунным светом.
Далее события разворачивались по совсем уж сумасшедшему сценарию. Расторопная Мара скинула с плеч пестрый халат и остановилась у открытого окна, омываемая лунным светом. К счастью, а может, и наоборот, электрическая лампочка отдыхала — что и помешало Крюкову разглядеть свою нечаянную подругу во всех подробностях. Бежать было глупо: в конце концов, лейтенант — не невинный мальчик; конспирация требовала соответствовать избранному образу — не вампира, конечно, а артиста.
— Ты не увлекайся… — остудила его пыл Мара.- С этим — всегда успеется… Подай лучше метлу.
— В каком смысле? — не понял Федор.
— В прямом. Вон она — в углу стоит.
Метла имела вид самый обыкновенный. Одно было непонятно: зачем она понадобилась этой дурехе? Для смеха, что ли?
Повертев метлу в руках, Крюков передал ее Маре, которая тут же на ней устроилась в довольно неудобной и не совсем пристойной позе. «Похоже, извращенка…» — заподозрил Федор.
— Ну что ты копаешься?! — возмутилась Мара.- Садись скорей, вампир-недотепа! И держись крепче!
Сбитый с толку совершенно абсурдным поведением своей подруги, Федор, однако, не спешил подчиняться ее командам. Сдвинуться с места его заставило лишь опасение за жизнь расшалившейся Мары, которая готовилась взлететь с подоконника. По расчетам Крюкова, они находились на третьем этаже: падение с такой высоты чревато большими неприятностями… Федор на всякий случай обхватил Мару за талию — дабы не допустить несчастного случая с летальным исходом.