— Ты знаешь, что я должна сделать?
— Да.
Согнув руку в локте, она коротко взмахнула кистью, словно отшвырнув прошлое. Тема была исчерпана, решение принято.
Отвернувшись, она легкой походкой пересекла комнату, чтобы освоиться в новом месте и принять присутствие Рорка как правило на все отпущенные ей дни, чтобы доказать себе, что она может не смотреть на него. Она знала, что оттягивает время, потому что не готова и никогда не будет готова. Она потянулась к пачке его сигарет на столе.
Ее запястье сжали его пальцы. Он повернул ее лицом к себе и крепко обнял, прижавшись губами к ее губам. Она сознавала, что не исчез бесследно ни один миг семи лет, когда она стремилась к этому, скрывая боль и думая, что преодолела ее, — нет, ничто не исчезло, а накапливалось как жажда, и надо было утолить ее, дать выход ожиданию, получить полный ответ в прикосновении его тела.
Помог ли ей ее новый устав, она не знала, — пожалуй, не очень, потому что он поднял ее на руки, отнес к креслу и посадил к себе на колени; он улыбался ей, как ребенку, но в его объятиях чувствовались и озабоченность, и успокаивающая осторожность. Все стало проще, не нужно было ничего скрывать, и она прошептала:
— Да, Говард… пока так… — И сказала: — Мне было так тяжело все эти годы. Но эти годы кончились.
Она скользнула вниз, села на пол, упершись локтями в колени, взглянула на него и улыбнулась. Она знала, что никогда бы не достигла такой безмятежной гармонии духа, не пройдя через все испытания.
— Говард… я готова… вполне… сейчас и навсегда… без всяких оговорок, без страха перед тем, что могут сделать с тобой и со мной… как ты захочешь… как твоя жена или любовница, тайно или открыто… здесь или в каком-нибудь городке близ тюрьмы, где я буду видеть тебя сквозь решетку… Это не имеет значения… Говард, если ты выиграешь процесс… даже это не имеет значения. Ты уже давно выиграл. Я останусь такой же и останусь с тобой… теперь и всегда… как ты захочешь.
Он держал ее руки в своих, он склонился над ней, беззаветно, беспомощно, как и она, отдаваясь моменту. Она поняла, что исповедоваться в счастье значит обнажиться, отдаться во власть свидетеля, но они не нуждались в защите друг от друга. Темнело, комната становилась неразличимой, Доминик видела лишь окно и плечи Рорка на фоне неба за окном.
Она проснулась от солнца, ударившего ей в глаза. Она лежала на спине и смотрела на потолок, как недавно смотрела на листву. Ломаные треугольники света на гипсовой лепнине потолка говорили ей, что настало утро, что она в спальне, в Монадноке, — эти узоры и солнечный свет на них были задуманы и созданы им.
Свет был чист, и это означало, что еще очень рано и лучи проникли сквозь прозрачный горный воздух, не встретив преграды. Ночь напоминала о себе лишь интимной тяжестью теплого одеяла на нагом теле. А плечо рядом с ней было плечом спящего Рорка.
Она выскользнула из постели и встала у окна, ухватившись за створки. Ей казалось, что ее тело не отбрасывает тени, что свет пронзает ее насквозь, потому что она невесома.
Но надо торопиться, пока он не проснулся. Она отыскала в комоде и надела его пижаму. Затем отправилась в гостиную, тихо прикрыв за собой дверь. Она подняла телефонную трубку и попросила соединить ее с шерифом.
— Говорит миссис Гейл Винанд, — сказала она. — Я звоню из дома мистера Говарда Рорка в Монаднок-Велли. Дело в том, что у меня здесь вчера ночью пропало кольцо с ценным сапфиром… Около пяти тысяч долларов… Подарок мистера Рорка… Вы сможете приехать в пределах часа?.. Спасибо.
Затем она прошла на кухню, приготовила кофе и долго стояла у электроплитки, глядя на раскаленную спираль под кофейником. Ее свет казался ей самым прекрасным на земле.
Она накрыла стол у большого окна в гостиной. Он вышел из спальни в халате на голое тело и рассмеялся, увидев ее в своей пижаме. Она сказала:
— Не одевайся. Садись. Завтрак готов.
Они только кончили завтракать, когда послышался шум подъехавшей машины. Она с улыбкой отправилась открывать дверь.
В дверях стояли шериф, его помощник и двое репортеров местной газеты.
— Доброе утро, — приветствовала их Доминик. — Входите.
— Миссис… Винанд? — сказал шериф.
— Да, я миссис Гейл Винанд. Проходите. Садитесь.
И хотя пижама на ней висела, а талию перехватывало вместо передника толстое полотенце, она сохраняла элегантную уверенность, как будто на ней было нарядное платье и она принимала гостей. Она выглядела единственным человеком, не находившим ничего необычного в происходящем.
Шериф вертел в руках блокнот, не зная, что с ним делать. Она помогла ему задать нужные вопросы и дала на них точные ответы, как истинный журналист:
— …сапфировое кольцо в платиновой оправе. Я оставила его здесь, на этом столе, рядом с сумочкой, прежде чем отправиться спать. Было около десяти часов вечера. Когда я встала утром, оно исчезло. Да, окно было открыто. Нет, мы ничего не слышали. Нет, оно не застраховано, у меня не было времени, мистер Рорк подарил мне его недавно. Нет, здесь нет ни слуг, ни гостей. Пожалуйста, осмотрите дом. Здесь есть гостиная, спальня, ванная и кухня. Конечно, смотрите и там, пожалуйста. Вы из газеты, я полагаю? Вам хотелось бы задать мне какие-нибудь вопросы?