Они не прятались: увидеть их без специального оборудования было практически невозможно. Зато сами они «видели» всех. Анализаторы шлемов вели непрерывное сканирование, выявляя всё живое, отвечающее характеристикам «объекта»: его весу, росту, характеру движения и дыхания. Стены домов не были преградой для их сканеров. Как обычно, «полевики» работали парами. Они двигались быстро, потому что надо было спешить. Возможная зона поисков расширялась со скоростью три метра в секунду — такова была наиболее вероятная скорость передвижения объекта. Быстрее — вряд ли. Объект достаточно опытен, чтобы понимать: над ним — спутник, и надо избегать открытых мест.
В это время суток «полевикам» было легко работать. Район — тихий. Прохожих — почти нет. Вертушек — тоже. Из наземных экипажей в районе поиска — только три полицейских модуля…
Глава двенадцатая
«И СКАЗАЛ ГОСПОДЬ…»
— Эй! — окликнули Гриву по-английски. — Паренек! Иди сюда!
Грива обернулся. Увидел двухэтажный ухоженный домик, окруженный живой изгородью. Звал патриархального вида дедушка с бородой по пояс.
— У меня переночуешь, — сказал старик, закрывая дверь. — Только не шуми — дочек разбудишь. В нашем районе белому по ночам нельзя ходить, — ворчливо проговорил он. — Тебе что, в консульстве об этом не сказали? — Последнюю фразу он, к удивлению Артёма, произнес по-русски.
— Сложности у меня, — тоже по-русски уклончиво ответил Грива. — Ищут меня… одни люди.
— Полиция?
Грива покачал головой.
Старик посмотрел ему в глаза, подумал немного — и решил:
— Ладно. Я тебя спрячу. Давай за мной.
Они спустились в подвал. Старик нажал что-то — и большая стиральная машина отъехала в сторону. Под машиной оказался люк, который тоже пополз в сторону. Грива отметил его толщину: минимум двадцать сантиметров металла.
Вниз вела узкая деревянная лесенка.
— Спускайся, — сказал старик.
Грива медлил не больше секунды. Что-то подсказывало: деду можно доверять. Может, потому, что тот говорил по-русски?
Интуиция не обманула. Старик не закрыл люк, а спустился следом.
— Убежище, — сказал он. — Его еще мой дед строил. На случай, если резать придут. Десять дюймов брони, противорезонансный контур и полная экранировка. Мой дед был серьезным человеком! — Старик произнес это с гордостью.
Зажужжал мотор, тяжелая пластина люка встала на место.
Старик шагнул к встроенному в стол терминалу. На стене тут же активизировалось гало: вид улицы у входа в консульство. Бронещиты на окнах консульства переливались перламутром — активная поверхность металлокерамики отражала и рассеивала свет.
— Ваш дед умер? — спросил Грива.
— Погиб, — ответил старик. — Он — израильтянин. Командовал танковой бригадой во время сирийского мятежа. А мы тогда уже здесь жили. А здесь всё было спокойно до прошлого августа.
— А что было прошлым августом? — спросил Артём.
— Прошлым августом это старое убежище нам очень пригодилось, — сказал старик.
Хотя почему — старик? Сейчас, приглядевшись в нему повнимательнее, Грива понял, что он не так уж стар. Лет пятьдесят, не больше. Длинная пегая борода, крючковатый нос и изрядная лысина, частично прикрытая маленькой шапочкой, здорово старили его собеседника, но руки у него совсем не старческие. Мускулы — будь здоров. Предплечья толще, чем у Гривы.
— Прошлым августом здесь убили многих, — сказал хозяин. — Желтые резали индусов, индусы — черных и латиносов, а латиносы резали всех подряд.
— А белые? — спросил Грива.
— А белые в этом квартале только моя семья и твои соотечественники в консульстве. Они отбились, а мы прятались здесь, пока все не закончилось. Тут можно прятаться долго… Столько, сколько нужно.
— Мне долго не нужно, — сказал Грива. — Меня зовут Артём. А вас?
— Майкл, — ответил бородач. — Это здешние меня так зовут. А по закону мое имя — Моше. А мама зовет меня Мишей. Вот как у меня много имен! — Хозяин засмеялся.
— Ваша мать здесь?
— Нет. Уехала домой. К вам, в Россию. Давно это было. Когда только начался «ифрит». Меня тоже забрала. Так что я, можно сказать, ваш соотечественник. Я шесть лет в России жил. В Керчи. Но я потом вернулся. У отца здесь бизнес, а братьев у меня нет, помогать некому. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.
Выговор у Миши был южный, а не столичный. Но по-русски он говорил очень хорошо.
Грива опустился на кожаный «антикварный» диванчик, вытянул ноги. Неспешная речь хозяина оказала на Артёма странное воздействие: мир за стенами подвала перестал ощущаться реальностью. Наверное, потому, что картинка шла на стандартный галоэкран, такой же, как дома у Гривы. По которому Артём привык смотреть не проекции с видеокамер, а развлекательные фильмы. Тем не менее наметанный глаз «полевика» отследил характерную световую рябь неподалеку от клубного модуля, на котором они полчаса назад подъехали к посольству. Такая рябь возникала при активизации камуфляжного режима боевого «комби».
— А к маме я часто езжу, — продолжал Миша. — И сын у меня тоже в России. В магистратуре. Севастопольский университет, знаете? (Грива кивнул.) Хочет ваше подданство оформить. Может, и правильно…
Грива не вслушивался в то, что он говорит. И потому не обратил внимания, что его собеседник перестал говорить ему «ты». Артём пытался спрогнозировать действия противника.
Артём пытался спрогнозировать действия противника.
Ясно, что координатор операции допустил ошибку. Преждевременно ввел в игру группу зачистки. А надо было сначала задействовать «полевиков». Охрана в консульстве поставлена отвратительно. И уровень подготовки — такой же. Пара «полевиков» вошла бы внутрь с легкостью. И без лишнего шума. Зачем ломать лбом стену, если можно вскрыть дверь отмычкой?