Оставить сообщение в накопителе Грива не смог бы, даже если бы захотел. У него не было ни браслета-коммуникатора, ни вшитого импланта, ни даже простейшего устройства связи.
Обзавестись подобной игрушкой было нетрудно. Можно взять в любом автомате, торгующем всякой мелочью. И платить не надо. Как и во всех цивилизованных странах, в Японии услуги и личные средства связи минимальной конфигурации бесплатны. Но, увы, тот, кто ими пользуется, автоматически регистрируется в общей Сети (никаких документов — достаточно заглянуть в глазок сканера сетчатки)… И любой, кто находится в розыске, опознается мгновенно. Были, конечно, и неофициальные способы приобретения коммуникатора. Но на черном рынке свои системы опознания, а осведомителей там — пруд пруди. Так что и в этом случае вероятность утечки информации весьма велика.
Впрочем, даже будь у Артёма коммуникатор, все равно у него нет времени ждать, пока у хозяина дойдут руки проверить содержимое накопителя.
Какие есть другие способы попасть в усадьбу?
Грива сосредоточился, пытаясь представить то, что по ту сторону стены. Может, память подскажет что-нибудь. Все-таки он прожил у Саваи две недели…
Память услужливо подкинула те места, где Артём провел большую часть этого времени. Игровая площадка, зверинец, вольеры…
Д'ше надоело ждать. Она в последние дни только и делала, что ждала. Или бежала куда-то в неизвестность. Или летела. Если бы она не знала, что умерла, то, наверное, этот мир смерти ошеломил бы ее: ядовитый воздух, огромные, как горы, хижины, поселки, больше похожие на увеличенные в миллионы раз термитники. И люди, люди, люди… Все — чужие, страшные, опасные… Люди мира смерти. Но всё это как будто отделено от Д'ши тонкой невидимой пленкой. Словно она — внутри огромного рыбьего пузыря. Д'ша чувствовала, как по ту сторону пленки бурлит злая сила… Но не видит ни ее, ни Ар Тома… Артёма, поправилась она. Так его зовут на грубом здешнем языке, которого Д'ша не знала, но слышала и понимала, что он — грубый. Язык был разным, но всегда — мертвым. Так говорили чужие, которые захватили их в саванне. Мир мертвых, в котором только двое живых — она и Артём.
Д'ша посмотрела на небо. Небо тоже было другим. Чужим. Но приятным. А длинная стена перед ними была плохой. Не очень высокой. Д'ша могла бы перелезть через нее. Или взобраться вот на то дерево, раскачаться и прыгнуть. Но Артём лезть через стену не будет. Хочет, но опасается. Д'ша чувствовала это. Значит, так и надо. Артём — знает. Он тоже стал другим в мире смерти. Не потому, что помолодел, а другим внутри. Когда Д'ша увидела его впервые, он был смешным и неуклюжим, как слоненок. Потом он познал свою силу… И не принял ее. Архо сказал: во время последнего испытания Артём отверг Похитительницу Желания. Не обманул, а отверг. Силой. Такого не было никогда. Она умерла бы, но Шадаква ее спас. И ушел. Лучше бы умерла Похитительница. Д'ша не любила ее. Никто из женщин ее не любил. Даже женщины-вабу, хотя для вабу Похитительница Желания была — как Шадаква для их племени. Шадаква напрасно ее спас. Похотливые твари, черные люди-обезьяны, которые пленили их в саванне, все равно убили ее. Не надругались. Сразу убили. Прикололи копьями к земле и отрезали ей голову.
Ветер переменился. Теперь он дул со стороны стены… И Д'ша почуяла знакомое: запах больших кошек. Знает ли Артём, что по ту сторону стены живут хищные звери? Надо его предупредить.
Д'ша подошла к своему возлюбленному, коснулась его руки…
… Грива вздрогнул. Он увидел.
Зверь неторопливо двигался по самому краю арены. Мечущийся хвост задевал стальные прутья. Зверь почуял восхитительный запах мяса. Запах звал его… Но между зверем и мясом стоял человек.
Зверь знал: человек может сделать больно. К человеку нельзя приближаться…
— ПОЗОВИ ЕГО!
Грива снова вздрогнул.
— ПОЗОВИ ЕГО!
Грива снова вздрогнул. Но справился со страхом.
— Кто ты? — мысленно спросил он.
Ответа не последовало. Грива колебался. Не знал — стоит ли послушаться. И — сможет ли он?
… Зверь замер. Зов пришел. Не голод, не запах самки. Зов. Противиться ему зверь не мог. Не хотел…
* * *
— Как ты это делаешь? — спросил маленький мастер.
Они сидели втроем на татами в небольшой беседке. Перед ними был столик на коротеньких ножках. На нем — рис, рыба и овощи. Японская еда. Грива и Саваи пользовались палочками. Саваи — виртуозно, Грива — не слишком ловко, потому что отвык. Даша ела руками. Придет время — Грива научит ее пользоваться столовыми приборами самых разных народов. Главное — до этого времени дожить.
Леопард лежал между Саваи и Гривой. Время от времени он поднимал голову и одаривал Артёма влюбленным взглядом.
— Как ты это делаешь?
Грива пожал плечами.
— Трудно объяснить. Я его позвал — и он пришел, вот и все.
Это была правда. Он — позвал. И зверь пришел. «Взбежав» по голой скале, перелез через пятиметровую решетку тренировочного поля, спрыгнул в наполненный водой ров, переплыл его, пронесся через парк под вопли перепуганных работников, стрелой взлетел на растущую у периметра сосну, головокружительным десятиметровым прыжком перемахнул на дерево уже по ту сторону ограды, белкой сбежал вниз по стволу…