Теперь мне стало понятно, почему дед теперь обитает здесь, во дворце, а не в своем уютном доме. И почему меня встречал дядя Коля. Дед снова взял его к себе. Впрочем, это было не важно.
Я продолжил свой рассказ. Когда я дошел до моего путешествия в прошлое, Государь прервал меня в третий раз.
— Ты уверен, что это было на самом деле? — спросил он.
Я кивнул.
— Продолжай, — разрешил Государь, и я продолжил.
Кое о чем я умолчал. О том, что, по-моему, касалось только меня и Даши.
И о том, кто помог мне бежать с базы «Алладина». Не то чтобы я не доверял Государю… Но я слишком хорошо знал технические возможности моих бывших коллег. И помнил, как мой алладиновский браслет-коммуникатор игнорировал самые продвинутые русские «глушилки». Вот почему я умолчал об Ирландце и Хокусае. Я сказал, что бежал сам. Повинуясь некоему мистическому импульсу. Зато причину появления «открытого коридора» скрывать не стал. И разговор специального координатора Лю и доктора Сяня передал полностью. Заодно упомянув о своем чудесном умении понимать чужие языки.
Китайские происки Императора не удивили. Надо полагать, его удивило бы их отсутствие. А вот то, что я стал универсальным полиглотом, его заинтересовало. Он даже устроил мне маленькую проверку. Вызвал одного из своих лейб-гвардейцев, хакаса по происхождению, и попросил меня поговорить с ним на его языке. Как и раньше, мой дар заработал не сразу. Сначала я выслушал довольно длинный монолог по-хакасски, а потом — старинную воинскую песню, примерно на середине которой и «включился» мой переводчик.
Государь ушел, когда за окнами уже светало. «До завтра, Артём», — сказал он на прощание. «До завтра. Ваше Величество», — ответил я.
Но завтрашняя встреча не состоялась. В мире произошли события, которые оказались важнее нашей встречи.
Об этом я узнал позже. А тогда принял сообщение о том, что Государь занят и не может дать мне аудиенцию, совершенно спокойно. И решил использовать это время, чтобы дать себе маленькую передышку. Выспаться, побыть в кругу семьи…
Глава двадцать первая
ВЕЧЕР В КРУГУ СЕМЬИ
Они сидели втроем в дедовых палатах и мирно беседовали. Вернее, беседовали дед с внуком, а Даша тихонько сидела на диванчике, поджав ноги. Она так и не привыкла к современной мебели.
— Чудесно поет твоя жена, — сказал дед. — Надо ее записать и пустить по гало. Это будет фурор. Поверь мне. Я в этом разбираюсь.
— Ты во всем разбираешься, дед, — с легким раздражением произнес Артём. — Мне не нравится эта идея.
Даша смотрела на них с удовольствием. Они оба были настоящие, дед и внук. Такие разные внешне — и такие похожие внутри. И оба светились.
Даша переменила позу, потянулась, вытянула ногу, растопырила пальчики…
Дед и внук посмотрели на нее одинаковыми взглядами. В этих взглядах было мужское желание и восхищение… У деда — больше желания. У внука — восхищения. Но от его взгляда у Даши сладко заныло внизу живота.
— Что такое — гало? — спросила Даша.
.. У деда — больше желания. У внука — восхищения. Но от его взгляда у Даши сладко заныло внизу живота.
— Что такое — гало? — спросила Даша.
Дед успел первым. Он всегда успевал первым, если это касалось разговора.
— Гало — это великая сила, повелевающая желаниями и чувствами людей! — с пафосом произнес он. Но глаза его при этом косили на Дашину голую ножку. — Ты говоришь с миллионами. И они отвечают тебе, если ты умеешь их слышать.
— А я умею? — спросила Даша.
— Научишься!
— Дед, не дури ей голову! — вмешался Артём. — Гало — это просто объемная картинка, размноженная на много-много экранов. С технической точки зрения…
— Ага! С технической стороны флейта — это палка с дырками! — перебил его дед. — Ты слышал, как Даша играет на флейте?
— Слышал. Замечательно играет. Ну и что? Она взяла ее в руки три дня назад. Да ее никто слушать не будет! А профессионалы просто зашугают. Это же клан, дед! Туда не пускают чужих!
— Я им зашугаю! — Грива-самый-старший грозно нахмурил брови. — Да как только они узнают, что это моя невестка, они ее в елее утопят!
— Этого еще не хватало! Дед! Зачем это нам? Мне и ей?
— Дурак! — сказал действительный тайный советник. — Ты не знаешь, что такое слава. А я знаю: Если она станет великой певицей, а она ею станет, ты уж мне поверь, ее твои алладиновские дружки пальцем тронуть не посмеют. Да их народ на части порвет.
— Господи! — пробормотал Грива. — Почти премьер-министр — и романтический идеалист.
— Ты у нас реалист! — рявкнул дед. — Знаешь, что Государь про тебя сказал?
— Ну? — Грива даже привстал.
— Он сказал: «У твоего внука, Андрей Алексеич, глаза святого и руки убийцы. Я думаю: уж не карающая ли Десница Господа явилась к нам в облике твоего внука?»
Дед фыркнул.
— Уж не знаю, что ты там наплел… Виноват, наговорил Государю, но уж точно не о законах физики вы беседовали.
— Почему ты мне раньше это не сказал о словах Государя? — воскликнул Артём.
— Потому! — Грива-самый-старший нахмурил брови. — Вот что, «карающая десница», завтра я вызову сюда съемочную бригаду с первого канала. И Даша споет. И завтра же ее покажут по росгало. В новостях. В самое лучшее время. И я тебе чем угодно клянусь: наш народ ее примет! Да он в нее влюбится с первого взгляда. Дашенька, ты согласна?