— Я хочу быть с ней.
— Тогда ты должен пройти через… Ты должен стать мужчиной.
— Я уже мужчина, — Грива усмехнулся. — Неужели ты в этом сомневаешься, охотник Архо?
— Ты — мужчина, — теперь Архо употребил другое слово. Одно из дюжины слов, обозначающих на здешнем языке половозрелую мужскую особь. — Но ты не мужчина-сущность.
— Что мне надо отрезать, чтобы стать мужчиной-сущностью? — осведомился Артём.
Архо, естественно, шутки не понял.
— Не отрезать, а присоединить, — возразил он. — Ты, я, Пута, Мавас… Мы должны стать как одно. Вместе. Мужчина-сущность не бывает один. Только вместе. Единство. Это… — Архо запнулся, подбирая слова попроще. — … Единство — это очень хорошо. Замечательно. Единство — это всё! Великая радость и счастье!
«Что ж, — подумал Грива, — вряд ли такой славный парень, как Архо, предложит мне что-нибудь скверное. Надо соглашаться».
— Я уважаю ваши обычаи, — сказал Артём. — Я готов сделать то, что требуется.
— Это не обычай, — Архо мотнул головой. — Это… Это другое. Но ты узнаешь. А сейчас, если ты готов, пошли к Шадакве.
— Пошли, — сказал Грива. — Если он сделает все, что нужно.
— Не он, — мотнул головой Архо. — Ты. И я. Потому что я буду твоим проводником. Ты не возражаешь?
— Буду рад, — Артём не знал, куда именно предстоит идти, но Архо в качестве компаньона его полностью устраивал. Хотелось бы только, чтобы это путешествие не заняло слишком много времени. Его у Гривы не так уж много.
Они явились к Шадакве. Однако, когда Архо изложил старейшине суть дела, тот ответил решительным отказом.
Отказал, уселся на свою шкуру и закрыл глаза. Дескать, разговор окончен.
Но Архо не собирался отступать.
— Ты не можешь сказать «нет», хранитель равновесия! — заявил он.
Первый раз Артём слышал, как кто-то из аборигенов возражал Шадакве.
— Ты не можешь! Единство отрицает умножение сущностей. Сущность, желающую приобщиться к единству, отталкивать не должно!
Шадаква открыл глаза. Взгляд его выразил неодобрение.
— Он не сможет.
Он не есть сущность. Он есть недосущество. Единство не примет его.
— Изначальный Свет пришел к нам. Он пришел, ты видишь!
— Вижу, — Шадаква неодобрительно покосился на Гриву. — Конечно, вижу, раз он стоит тут. Но ни ты, ни я не знаем, как он тут оказался и зачем он здесь.
— Мы узнаем, когда он станет частью Единства!
— Он не станет! Он слеп и глух. Разве… — Тут Шадаква осекся и уставился на Гриву так, словно тот внезапно покрылся собачьей шерстью.
— Ты… Ты понимаешь, о чем мы говорим? — процедил он.
— Не всё, — честно сказал Грива. — Я понятия не имею, что именно вы подразумеваете под сущностью. А что касается недосущества…
— Ты понимаешь! — воскликнул Шадаква. — Ты, чужак, понимаешь язык Единства! Ты лгал мне, Изначальный Свет! Ты прятался! Зачем? — Теперь в его голосе звучала обида.
Грива ничего не понимал. Он посмотрел на Архо… Архо был изумлен не меньше Шадаквы. Честно говоря, Грива давно не видел такой ошарашенной физиономии.
— Я никому не лгал, — проворчал Грива. — Можно подумать, мы с тобой раньше не разговаривали, Пришедший Издалека. — Он вдруг понял, что Пришедший Издалека — не совсем точный перевод. Правильный — не издалека, а из далека. Причем такого далека, которое невозможно достичь никому другому. Потому что его нет. Вот такое интересное имя у здешнего духовного лидера.
— Мы разговаривали, — согласился Шадаква. — Но не на языке Единства!
Ах, черт! Теперь Грива сообразил. Тот самый непонятный жаргон, на котором изъяснялись между собой охотники. Чертов сверхразумный неандерталец! «Преображать и осмысливать звуки». Выходит, теперь в «примитивном мозгу» Артёма поселился «универсальный переводчик», который преобразовывал любую речь в понятные слова. В том числе и тайный язык местных эзотериков.
Но распространяться об этом не следовало. Неизвестно, что будет, если Шадаква пронюхает, что Артём общался с «Ужасом». Вернее, известно, что будет. Большие неприятности. Поэтому Грива ответил уклончиво?
— Я ведь говорил тебе, что быстро учу языки. Похоже, ты забыл об этом.
Шадаква хрюкнул. «Универсальный переводчик» не «преобразил» этот звук в понятное слово, следовательно, этот хрюк был просто хрюком, не более.
Шадаква был поражен. Шокирован. Зато оправился от удивления Архо. И с ходу заявил:
— Теперь ты видишь, Пришедший Издалека, он — наш. Он даже знает язык Единства. Единство можем говорить с ним. Неужели он прошел испытание, Шадаква? Неужели вне Реки тоже есть Единство?
— Он не прошел испытания, — проворчал старейшина. — Посмотри на него, посмотри на нелепый вид его существа. Он понимает речь, но не понимает смысла. Но всё равно — это знак. Я открою врата. Ты поведешь его.
— Поведу, — кивнул Архо. — Я отведу его в место молчания…
— Не надо, — мрачно заявил Шадаква. — Ему не надо молчать, и поститься тоже не надо. Зачем, если он и так знает язык сущности. Ты поведешь его за грань. Сразу.
— Сразу? Без молчания в темноте, без песни духов? — Архо был изумлен.
— Да. Сразу — за грань. Сегодня на закате. Ты готов?
— Я готов, — твердо произнес Архо. — Пойдем, Изначальный Свет.