— У? О? — не понял Гена.
— Уяк? — присоединился Валера.
Стоя посреди палубы, Веданок с нарочитой ленцой стянул с себя рубашку. У телохранителей выпучились глаза — из боков этого великана растут еще две руки! Правда, совсем крохотные, слабенькие — размером с младенческие.
— Вот урод-то! — высказался Валера.
— Ыгы…
Но двумя дополнительными руками дело не ограничилось. Веданок весь сморщился, напрягся… и изо лба у него высунулся бычий рог! Коротенький, изогнутый — несомненно, совершенно бесполезный. Но тем не менее — самый настоящий рог.
— Гыагир синда из казух масина-асина ликхи и нись ти цукур, ниджиж щин ха такурид никса! — прогремел Веданок, уперев руки в бока.
— Он говорит, что этот рог — волшебный рог, — перевел Чертанов. — Он делает его непобедимым.
— В смысле? — нахмурился Гена.
Но пиратскому боцману уже надоело болтать. Он с хрустом сжал кулаки и в бешеном порыве понесся на противников. Однако неуклюжие движения сразу выдали в нем бойца хоть и зверски сильного, но не слишком умелого. Гена с легкостью ушел из-под удара, и нанес страшный джэб правой. Валера также уклонился и с развороту ударил локтем в грудь.
Воздух огласили болезненные хрипы. На палубу капнула кровь. Но… но не кровь Веданока.
Великан как будто даже не заметил нанесенных ударов. Зато у Гены голова качнулась назад, а изо рта вылетел зуб. Валера же сложился пополам, хватаясь за грудь, которую словно пронзило копьем.
— Че за?.. — прохрипел дзюдоист, кашляя кровью.
— Ы! — выдавил боксер, отпрыгивая назад.
Веданок оглушительно расхохотался. Гена и Валера помотали головами в совершенно одинаковом жесте, и снова бросились на противника. Страшные удары левой и правой!.. Захват бедер, толчок, бросок!..
И Гена отлетает назад, чувствуя, как трещат ребра, а Валера падает на палубу, подброшенный в воздух неведомой силой.
Все еще хохоча, Веданок произнес несколько слов и легонько пнул упавшего Валеру. Чертанов поспешно перевел:
— Он говорит, что это такое волшебство! Чем бы вы его ни ударили — удар к вам же самим и вернется!
— Хрена себе!.. — процедил Гена, с трудом держась на ногах. — Вот это я бью, оказывается!
— У-у-у!.. — прохрипел Валера, заставляя себя подняться.
Услышанное их ничуть не удивило. Раньше, на Земле — возможно. А здесь уже привыкли к странностям. В головах одна мысль — как же пробить такую мощную защиту?
— Огнестрел применять нельзя, — сразу решил Валера.
— Согласен, — кивнул Гена.
Телохранители медленно двинулись вокруг пиратского боцмана, ища лазейки, возможные слабые места в волшебной броне. Ища — и не находя. Валера кинул в спину Веданоку зажигалку — и тут же почувствовал легонький удар в лопатку. Метательное оружие так же бесполезно, как и ближний бой.
Метательное оружие так же бесполезно, как и ближний бой.
По правому борту послышался выстрел. Тур Ганикт подбросил в воздух носовой платок — и Колобков тут же выпалил в него из револьвера. Правда, промазал.
В барабане осталось три пули. Всего три. А потом останешься безоружным и беззащитным. У Колобкова нет ничего, кроме револьвера и трости. А Тур Ганикт по-прежнему вооружен — при нем сабля, и он отлично умеет ею пользоваться.
Немного подумав, Колобков крутанул барабан, выщелкнул один патрон и вставил его в другое отделение. Затем он тщательно прицелился и начал ждать.
Тур Ганикт в своем укрытии тоже ждал. Ждал и считал выстрелы. Пока что было два. Но враг не станет стрелять, пока Ганикт не покажется.
Сложилась патовая ситуация. Тур Ганикт ждал, пока Колобков расстреляет оставшиеся патроны, чтобы рубануть его саблей. Колобков ждал, пока Тур Ганикт высунется из ниши, чтобы всадить в него пулю.
Они оба стояли и ждали.
И оба понемногу начали уставать. Воспользовавшись передышкой, Ганикт на скорую руку перемотал простреленную ногу платком, но крови все равно вытекло многовато. Колобков тяжело дышал, тоже чувствуя сильную боль в ноге — причем в правой, отсутствующей. Последнее время фантомные боли беспокоят все чаще и чаще.
— Был бы я помоложе раза в два, да на обеих ногах… — досадливо проворчал Колобков, сжимая револьвер.
Тур Ганикт в это время думал примерно о том же самом. О том, что он уже не молод — недавно стукнуло сорок пять миллентумов. Его народ живет все шестьдесят — впятеро дольше быстро старящихся людей — но тем не менее старость уже на пороге, и силы давно не те.
«Кристурица» стала легендой на архипелаге Кромаку, но сегодня она мало похожа на ту, какой была двадцать миллентумов назад. И экипаж не тот. От команды, с которой Ганикт давным-давно вышел в море, ныне остались только старый товарищ Ияко и преданный Веданок. Остальные растерялись по пути, погибли в бесчисленных стычках, перемерли от различных болезней. Малярия унесла старшего брата Веданока — великого штурмана, незаменимого в морских баталиях. Турбен Ияко, когда-то бывший лучшим бойцом, всегда шедшим во главе абордажной команды, сейчас с трудом передвигается. Подхватил «позвоночного червя» — редкостную гадость, водящуюся в Эспелдакаше.
— Я предлагаю переговоры! — хрипло выкрикнул Ганикт, с тревогой поглядывая на пропитавшуюся кровью повязку на ноге.