Зинаида Михайловна, как раз отхлебнувшая из чашки, едва не поперхнулась. Сидящий напротив отец семейства радостно загыгыкал, брызгая томатным соусом.
— А что ты ешь, капитан? — сунул розовый нос в соседнюю тарелку Лайан Кграшан.
— Вермишель с фрикадельками, — отодвинул стул Колобков. — Тебе не дам.
Зинаида Михайловна молча подала хумаху миску вермишели. Тот вежливо поблагодарил и начал есть, втягивая вермишелинки по одной.
— Чего ты вообще за стол уселся? — пробурчал Колобков. — Хуймяки должны есть из кормушки. И крутить колесо.
— Да он вообще ничего полезного не делает, — пожаловалась Зинаида Михайловна. — Только спит и ест… и иногда ходит в туалет.
— Да, и я считаю, что это правильно, — мягко согласился Лайан. — Свод Тарэшатт учит нас, что после сна нужно обязательно поесть. А после еды — поспать.
— Но это же замкнутый круг получается, — почесал в затылке Колобков.
— Да. В этом и есть смысл жизни хумаха. Все повторяется в этом мире, каждое событие однажды было и снова будет. Мы едим, а потом спим. Мы спим, а потом едим. И так вечно, до скончания времен.
— Хорошо вы устроились… — завистливо надул губы Колобков.
— Тебе ничто не мешает вести аналогичный образ жизни, капитан.
Колобков только вздохнул.
— Кому еще добавки? — поднялась из-за стола Зинаида Михайловна. — Герр Грюнлау?.. Василий Васильевич?.. Оля, хочешь еще что-нибудь?..
— Подойди сюда, добрая женщина! — послышался дребезжащий голос.
Мадам Колобкова горестно вздохнула.
Опять у этих троих что-то случилось. У них все время что-то случается. Они даже поесть нормально не могут — непременно продемонстрируют себя во всей красе.
А едят мудрецы на редкость много. Тот же Лайан Кграшан, например, съел одну только тарелочку вермишели, а сейчас деликатно обтачивает персик. От фрикаделек он вежливо отказался — будучи существами растительноядными, хумахи не употребляют мяса.
Зато Каспар, Бальтазар и Мельхиор наворачивают за обе щеки. Перемазались, как хрюшки. Каспар вообще вытирает с лица соус собственной бородой.
— Скажи, добрая женщина, что это за навозные катышки у меня в тарелке?! — испуганно указал Мельхиор.
— Это фрикадельки. Кушайте, дедушка.
— Я их не буду! — отшатнулся мудрец. — Они страшные!
— Не хотите — не ешьте. А вам-то, надеюсь, нравится, дедушка? — обратилась Зинаида Михайловна к Бальтазару.
Тот злобно сощурил и без того узкие глаза, тыкая вилкой так, словно желал расколотить тарелку. Снежно-белые зубы скрипнули, и Бальтазар процедил:
— На вид — гадость!
Он крайне неохотно подцепил вилкой фрикадельку с вермишелью, еще неохотнее сунул ее в рот и начал медленно жевать. Прожевав, мудрец провозгласил:
— И на вкус тоже!
— Господи!.. — закатила глаза Зинаида Михайловна, едва удерживаясь, чтобы не вырвать тарелку у дурного старика.
Отвращение из взгляда Бальтазара никуда не делось. Но следующую фрикадельку он проглотил уже быстрее. А потом и вовсе принялся уплетать их одну за другой, перемежая жевание ворчаньем:
— Какая мерзость!.. Какая же все-таки мерзость!..
Очистив тарелку, он для верности облизнул ее с обеих сторон и требовательно рявкнул в лицо Зинаиде Михайловне:
— Дай еще!
Каспар тем временем проделывал какие-то странные манипуляции с персиками. Разрезал их один за другим надвое, выковыривал косточку и сверлил ее пристальным взглядом. Сладкую мякоть отбрасывал, как ненужный мусор.
— Эврика! — неожиданно воскликнул он. — Я совершил открытие необычайной важности! Внимайте мне, люди, я открою вам великую тайну!
За столом воцарилась тишина. Все недоуменно уставились на пыжащегося от довольства старика. Тот дождался полного внимания и торжественно произнес:
— В каждом персике содержится косточка!
Обедающие вежливо подождали несколько секунд. Но Каспар пододвинул к себе кастрюлю с оставшейся вермишелью и принялся запихивать ее в рот прямо руками.
Он сказал все, что хотел.
Зинаида Михайловна поставила на поднос заварочный чайник и задумчиво произнесла:
— А вот интересно, что эти трое ели раньше?
— Когда раньше? — не понял Колобков.
— Когда их никто не кормил. Как они добывали себе пропитание на том необитаемом острове? Ну не картошку же сажали!
Колобков задумался. В голове появился образ мудрецов, дружно полющих сорняки на картофельном поле. Зрелище оказалось таким диким, что Колобков вздрогнул и помотал головой. Немного поскребя лысину, он успокоительно выставил ладонь и пообещал супруге:
— Щас спросим. Деды, где вы себе хавчик доставали?
— А?.. — недоуменно моргнул Каспар, копаясь в волшебном колпаке.
. — недоуменно моргнул Каспар, копаясь в волшебном колпаке. — Что?..
— Я говорю…
Каспар выудил из колпака жареную куриную ногу и впился в нее зубами. Колобков запнулся. Немного помолчал и рассудительно произнес:
— Вопрос снимается.
Зинаида Михайловна молча подала мужу поднос с чайными принадлежностями. Тот внимательно изучил содержимое сахарницы, поднялся из-за стола и покинул кают-компанию. Балансировать с подносом в одной руке оказалось нелегко. Но другая рука занята тростью.
— Куда пошел этот человек? — всполошился Бальтазар. — Куда он пошел?
— Подвиги былинные совершать! — хохотнул Колобков, открывая дверь тростью.