— Нет.
— Жалко…
— Почему это?
— Ну а вдруг бы ты по-большому тоже бриллиантами ходил? Тебе б тогда вообще цены не было!
Все присутствующие невольно представили себя описанную картину. На лицах отразились смешанные чувства.
— Я не хожу в туалет, — повторил Радага.
— Да поняли уже.
Колобков перевернул фляжку и с грустью посмотрел на вытекшую капельку. Кашинг кончился.
— Ладно, бриллиантовый ты мой, рассказывай, — хмыкнул Колобков, пряча фляжку в карман. — Как это тебя угораздило таким красивым стать? Только не говори, что родился таким.
— Нет, конечно! — фыркнул Радага. — Я родился самым обыкновенным человеком. Как вы все. Только не белым.
— Значит, все-таки негр…
— Я родился в Машикаве, — произнес Радага. — Бедная семья, отец — матрос на торговце, мать — прачка, шестеро братьев и сестер… Я рано ушел из дому. Несколько траханых миллентумов скитался по всему архипелагу в поисках счастья. Зарабатывал, чем придется. Нанимался на разные корабли, наемничал. И однажды услышал одну историю. Историю о сказочном сокровище. Алмазы, изумруды, рубины, сапфиры! Тысячи, даже миллионы! Клад, за который можно всю купить всю Юберию!
— И где это?! — подался вперед Колобков.
— Я их нашел… — криво ухмыльнулся Радага. — После долгих поисков я с двумя товарищами нашел маленький остров, затерянный в океане. Там никто не жил. Но в центре его, в джунглях, стояла белая башня. А в подвале ее — бесчисленные самоцветы…
— Что-то ужасно знакомое… — пробормотал Чертанов, охваченный скверным предчувствием.
— Мы забрались в подвал и стали набивать мешки. И тут двери распахнулись и появились хозяева — три странных старика. Увидев нас, они завопили, замахали руками… а дальше я ничего не помню.
Чертанов тихо застонал.
— Потом я очнулся, — продолжил Радага. — В том же самом подвале.
— В том же самом подвале. Траханые старики исчезли. Мои товарищи лежали мертвыми. Одному размозжили голову, как пустую тыкву, другой обгорел до неузнаваемости. Уже не думая ни о каких сокровищах, я бросился наутек… и только через несколько минут обнаружил, что стал… вот таким. Живым бриллиантом.
— Опять наши деды дали стране угля! — осклабился Колобков, испытывая какую-то странную гордость.
— С тех пор моя жизнь — настоящая пытка, — мрачно закончил свою историю Радага. — И не только потому, что я больше не могу есть, пить и трахаться — это я бы пережил! Главная беда в том, что теперь за мной самим постоянно охотятся! Мое тело стоит бешеных денег — каждый траханый его кусочек! Вы даже не представляете, насколько трудно жить, когда каждый встречный видит в тебе ходячее сокровище!
Земляне молча переглянулись. Потом все взгляды невольно обратились к Колобкову. Тот важно почесал подбородок, обдумывая ситуацию.
— Значитца, так… — начал он, но тут его перебили.
Бамакабамашура Датакаси Забаб, о котором за разговором все позабыли, сначала просто стоял, остановившимся взглядом рассматривая бесчисленные самоцветы. Потом в глазах у него засверкали злоба и алчность. Рука поползла за пазуху, а сам он медленно и осторожно двинулся вдоль частокола…
И вот теперь Бамакабашура неожиданно для всех объявился за спиной Радаги. С какой-то звериной яростью он повис на бриллиантовом человеке, набрасывая ему на горло удавку. Пальцы плотно сжались и побелели, со всей силы тяня гибкий шнур на себя.
Радага захрипел и задергался, пытаясь ослабить хватку напавшего. Но Бамакабамашура только удвоил нажим, затягивая удавку все сильнее.
— Помогите мне!.. — рявкнул он на землян. — Помогите же!.. Прикончим его, и мы все сказочно богаты!
— Э, Укупник, хорош дурковать! — нахмурился Колобков. — Ты что, очумел? Я тебе что, беспредельщик — человека за бабки мочить?
— Как хочешь! — процедил Бамакабамашура, изо всех сил душа Радагу. — Тогда все мое!
— Геныч, а ну врежь этому мокрушнику! — скомандовал Колобков.
— А! О! — метнулся вперед телохранитель.
Однако этого не потребовалось. Радага вдруг прекратил хрипеть. В глазах-сапфирах отразилось легкое недоумение… а потом рубиновые губы искривились в ухмылке. Алмазные ладони стиснули запястья Бамакабамашуры… и тот страшно закричал. У него затрещали кости.
— Совсем забыл, — произнес Радага, не обращая внимания на удавку. — Я ведь уже давно не дышу. Зря испугался.
Бамакабамашура в ужасе разжал пальцы. Радага резко повернулся к нему… какой-то миг помедлил… и со всей силы ударил ногой.
Алмазная ступня впечаталась в живот несчастного, как паровой молот. Бамакабамашура согнулся пополам… и отлетел назад, врезавшись всем телом в частокол. Что-то громко хрустнуло.
Судя по неестественно вывернутой шее, несчастный кладоискатель умер мгновенно.
— Мы потеряли Укупника, — констатировал Колобков, не проявляя даже тени огорчения. — Какое горе.
— Да дурило он — с веревкой на брильянтовый памятник… — хмыкнул Угрюмченко. — Тут кувалда нужна, да потяжельше… и то не факт, что хоть кусочек отколешь…
Радага развернулся к землянам.
Встал в бойцовскую стойку, плотно сжал кулаки и гневно выкрикнул:
— Ну! Подходите! Подходите все! Я живым не дамся!
— Расслабься, дурик… — лениво отмахнулся Колобков. — Нужен ты мне, как змее сандалии…