— Старик даже спонсора нашел, представьте себе, — продолжал участковый. — Я их видел дня за три до… — он скорбно поджал губы. — Шли, разговаривали. Приличный такой человек, при галстуке, лицо интеллигентное, сразу видно… Расстались они — а Никанор Олегович на седьмом небе, за версту видно. Я полюбопытствовал, а он так и говорит: верил бы в бога, решил бы, что услышал бог молитвы, послал спонсора. Человек серьезный, мало того понимающий, так что вскорости издадут…
Уставясь в потолок, будто усиленно припоминая что-то, Смолин протянул:
— Это не Борзов ли будет? Валерий Семенович? Вроде бы он что-то такое говорил… Представительный такой, седоватый, но усы черные…
— Да вроде нет, — сказал участковый. — Седины не помню. Человек самый обыкновенный, примерно наших с вами лет… Интеллигентный. Усы были, да, но не черные, а как бы… — он с досадой мотнул головой: — Я ж не присматривался специально… Увижу — узнаю сразу, а так и не опишу…
«Значит, таинственный спонсор — все же не выдумка директрисы музея, — отметил Смолин. — Существует в реальности… только где ж его искать и как?»
Он прислушался: в дверь стучались, и это был кто-то свой : знал, что не по войлоку следует барабанить, а постучать по косяку в определенном месте, и внутри прекрасно услышат…
— Извините… — Смолин вышел в прихожую.
На площадке стоял Фельдмаршал в сопровождении невысокого крепкого мужичка примерно тех же лет, с характерной физиономией, выдающей бывшего служаку.
— Знакомься, — сказал Фельдмаршал. — Это и будет Василий Яковлевич… Царь и бог антикварного дела.
— Очень приятно, — крепыш крепко тряхнул смолинскую руку. — Кравец, Кирилл Петрович, мы со Степой служили когда-то…
— Так это вы, значит, секретной службою на приисках заворачиваете? — спросил Смолин.
— Ну, громко сказано — заворачиваю… Так, не последний… У меня к вам разговорчик, Василий Яковлевич, типа служебной необходимости… Как, ничего?
— Да бога ради, — сказал Смолин, — только сначала дела закончу. У меня тут по квартире бродит молодой, ретивый мент, показания снимает со всех и каждого, включая холодильник…
— Ох ты! Случилось что?
— Да так как-то… — поморщился Смолин, — убили, оказывается, мужичка, у которого я эту квартиру купил. Деньги, видимо, засветил по пьянке, разболтался… Вот здешний Пинкертон и трясет всех и каждого…
— Ну, пойдемте, посмотрим, что за Пинкертон… Пожуем — увидим… — и он направился в квартиру весьма энергично.
Смолин оглянулся на Фельдмаршала — тот был какой-то смурной, но не было времени разговаривать. Он пошел следом за напористым гостем. Из спальни, он видел с порога, как раз показались Шварц и «убойный» — последний выглядел не особенно торжествующим, зато Шварц, наоборот, безмятежно ухмылялся. До Смолина долетела его громкая реплика:
— Так что, ежели у английской королевы брюлики попятят или Оружейную палату ломанут — милости прошу подозревать, мы завсегда исполнительные! Только вот насчет Джона Кеннеди — чистый поклеп, прошу не шить!
Шумилов, в целях сохранения лица, притворялся, что ничего этого не слышит, шагает сам по себе.
— Игорек! — жизнерадостно воскликнул Кравец. — А я-то слышу — пришел Пинкертон, ужасти разводит, подозревает всех и каждого… Ты что тут сыщиков-разбойников развел? Кончай, кончай, у нас дела серьезные… Адью и оревуар, значить…
Произнесено все это было с улыбочкой, но достаточно твердо — так что означало не особенно и зашифрованное предложение выметаться отсюда к чертовой матери. Что характерно, крутой товарищ Шумилов в бутылку не полез, а ответствовал вполне смиренно:
— Да что вы, Кирилл Петрович, формальности сплошные…
— Ну вот заканчивай быстренько свои формальности — и на крыло! — уже без улыбки напутствовал Кравец.
«Ничего удивительного, — подумал Смолин. — Градообразующее предприятие, к тому ж знаменитые куруманские золотые прииски, давным-давно отошедшие в руки микроолигархов. Логично будет догадаться, что приисковые тут и правят бал…»
Смолин вежливо распахнул перед Шумиловым дверь на кухню. Тот, стараясь без особой необходимости не встречаться взглядом, вновь раскрыл папочку:
— Прочтите и напишите внизу: «Мною прочитано, с моих слов…»
Смолин пробежал собственные показания, изображенные довольно неразборчивым почерком, не нашел ничего, что его не устраивало бы, и вывел внизу соответствующую формулу. Пробормотав, что еще придет, если что, Шумилов кивнул и постарался побыстрее покинуть место действия. Зато с участковым Смолин раскланялся вполне уважительно.
Едва представители власти удалились, на смену им в кухню проворно протиснулся представитель микроолигархии, на ходу снимая с плеча плоскую черную сумку специфического вида. Извлек оттуда плоский черный ноутбук, поставил на стол, проверил предварительно его на шаткость, раскрыл. Закрыл дверь, опустился на стул и привычно включил компьютер:
— Василий Яковлевич, мне Степа говорил про вашу предивинскую неприятность… Я вам сейчас продемонстрирую несколько человечков.
Может, и узнаете кого?
— Да ради бога, — пожал плечами Смолин. — Только вы-то здесь при чем?
— Да вот… Всё в нашем мире взаимосвязано… — усмехнулся Кравец, ловко вставляя сбоку серебристую флэшку. — Тут немного, субъектов с полдюжины… Поехали?