— Ну? — напряженно откликнулся Смолин, держа их всех в поле зрения и сторожа каждое движение.
— А на улке-то моих еще трое… Неужели справишься?
Смолин обратился в слух — но снаружи не долетало ни звука, что прибавляло уверенности.
— Может, — сказал он, — а может, ты мне лапшу на уши вешаешь. Будь их там хоть целый взвод, тебя-то кто от пули спасет?
— Мочить хочешь? — спросил Леший чересчур уж бесстрастно. — А сможешь?
— Попробую, если что, — отрезал Смолин.
Не меняя положения ружья, наведенного на застывших у стола, он передвинулся влево и босой пяткой врезал по кадыку Петеньке, отчего тот мгновенно рухнул на подломившихся руках, мыча и пытаясь заглотнуть воздуха, но на сей раз по-настоящему, а не притворяясь, как Смолин только что. Не отводя дула и взгляда от сидящих, Смолин присел на корточки, протянул левую руку и вмиг завладел Петенькиным наганом. Девать его оказалось совершенно некуда, он ведь стоял в одних трусах — и Смолин, секунду подумав, бросил его на постель рядом с Ингой. Сам предпочел остаться при ружье — если что, сноп картечи на столь близком расстоянии гораздо эффективнее, нежели револьверная пуля…
Вернувшись на прежнее место, Смолин вытянул босую ногу, зацепил ремень карабина и подтянул его к себе.
— Консенсус будем искать? — как ни в чем не бывало спросил Леший. — Не торчать же вот как…
— Влепить тебе в лоб — и весь консенсус…
— Вася, снаружи мои… Хрен уйдете.
— Ну, предположим, снаружи не «твои», а «один-единственный твой»… — послышался из соседней комнаты голос Лихобаба, а секундой спустя он и сам возник на пороге, держа карабин наизготовку: — И тот сейчас лежит под стеночкой, упакованный, как младенчик, и хлебало поганое заткнуто, чем под руку подвернулось…
— С-сука, — с неподдельной экспрессией выдохнул Леший.
Неуловимым движением Лихобаб врезал ему по спине кованым затыльником карабина — не столь уж и убойно, впрочем, но достаточно крепко, чтобы Леший непроизвольно охнул.
— В моем присутствии матом не выражаться, — сказал Лихобаб. — Вообще, сидеть тихо… Вася, все в порядке?
— Да нормально, — вяло отозвался Смолин.
Он не чувствовал ни радости, ни триумфа — одну поганую, муторную усталость да еще в затылке противно покалывало. Обошлось так обошлось, чего там…
Посмотрел себе под ноги и злорадно ухмыльнулся.
Обошлось так обошлось, чего там…
Посмотрел себе под ноги и злорадно ухмыльнулся. Вся правая сторона физиономии Маичи Петровича была уже украшена страшненькой опухолью с кровоточащей длинной царапиной: прикладом по харе — это вам не женской ладошкой по щечке… Вольный сын тайги смотрел печально и уныло, с азиатским фатализмом ожидая удара ногой по роже или еще чего-нибудь неинтеллигентного.
— Веточки, говоришь? — спросил его Смолин ласково. — Ножички, говоришь?
Маича Петрович смолчал, но покрылся обильным потом. Брезгливо сплюнув, Смолин отвернулся. Присмотрелся к Инге, определяя, не нужен ли срочный сеанс психотерапии. Кажется, нет — она тихонько всхлипывала, уткнувшись в подушку, но это не походило ни на истерику, ни на серьезный нервный срыв, так что с утешениями можно было и погодить… Он отставил ружье в проем меж двумя окнами и принялся натягивать брюки — только сейчас почувствовался утренний холодок.
Лихобаб тем временем, сделав неуловимое движение, оказался рядом с верзилой Пашенькой, зайдя со спины, вмиг избавил того от заткнутого за пояс Т Т, каковой, пренебрежительно покривив губы, бросил через всю комнату на постель, где уже валялся Петенькин наган. Распорядился холодно:
— Вы, отроки! А ну-ка, живенько присели на пол рядом с тем вон симпатичным дядькой, у которого рожа опухши…
Те повиновались. Зайдя за спину теперь уже Лешему, так и сидевшему в незыблемой позе возглавлявшего какой-нибудь партейный форум старых времен первого секретаря обкома, в три секунды охлопал по карманам, по всему телу.
— Да нет у меня ничего, — мрачно сообщил Леший. — Годочки не те — с дурой под полой бегать…
— Вижу, — сказал Лихобаб. — Итак, диспозиция следующая… Вы там, в уголке, несвятая троица… Сидеть смирненько и не рыпаться. Ушибленному позволяется стонать и скулить, но благолепно, тихонечко, без подвываний…
— Не дождешься, — пробормотал Маича Петрович.
— Ну и ладушки… Начнем саммит? — он мельком глянул через плечо Смолина: — Девушка, я вижу, в норме, пусть поплачет чуток, это полезно…
Он, не глядя, ловко придвинул ногой стул и сел на него в паре метров от Лешего, по другую сторону стола. Положил карабин поперек колен, вроде бы небрежно придерживая его только кончиками пальцев правой руки — но видно было, что расслабленность эта мнимая.
«Ловок, черт», — уважительно подумал Смолин тоже присаживаясь поодаль от стола.
— Ты хоть и Леший, но лесовик из тебя, прости, хреновый, — сказал Лихобаб спокойно. — Маича еще куда ни шло, с ним в случае чего пришлось бы повозиться, а вы, остальные, по тайге так, в жирных кавычках, «крались», что я вас засек быстренько, еще и не отъехав от деревни толком. Ну, привязал коня с псиной, вернулся послушать, о чем вы с моими гостями толковать собрались… Интересно. Леший, я тебя предупреждал?
— Ни хрена подобного, — мрачно сказал Леший. — Ты мне говорил : мол, не шатайся поблизости… А предупреждать не предупреждал, чего не было, того не было.