Подойдя к незнакомцу на расстояние метров десяти, он сказал будничным, спокойным тоном:
— Бог в помощь, дядька…
Как и следовало ожидать, тот аж подпрыгнул, шарахнулся так, словно его, болезного, долбануло приличным количеством вольт. Отпрянул к стене, замахнулся ломиком — что было, в общем, бессмысленно, Смолин стоял достаточно далеко.
Фонарик он не включал, света было достаточно. Демонстративно поигрывая наганом (смотревшимся в полумраке еще более убедительно, чем при дневном свете), начал:
— Что-то я не помню вашей персоны среди жителей здешних, которые из меня одного состоят… Тьфу ты, черт! Степа, ты тут какими судьбами?
— Василий Яковлевич… ну мать же вашу! — обрадованно откликнулся помянутый, опуская ломик и явственно расслабляясь.
— А я уж подумал…
Смолин тоже расслабился, сунул наган в карман джинсов — перед ним как раз и стоял Степа Лухманов, куруманский контакт. Пожалуй что, полноправным антикваром его не следовало считать — в отличие от Матроса, сделавшего охоту за стариной смыслом жизни и единственным способом к существованию, Степа основным своим занятием полагал два продуктовых магазинчика, антиквариат для него был неким случайным приработком — крохотный ларечек для туристов, где продавался всякий хлам, не более того. Все мало-мальски ценное (попадавшее к нему главным образом случайно, а никак не в результате систематических рысканий) он примерно раз в месяц привозил Смолину в Шантарск. Любитель, одним словом. Правда, порой приносил в клювике что-нибудь интересное — особенно в последний раз. Вот по поводу последнего раза у Смолина теперь возникли определенные версии…
— Кладоискательствуешь? — с ухмылочкой поинтересовался Смолин. — Том Сойер ты наш…
— Вы ж сами говорили про старые дома…
— Говорил, — кивнул Смолин. — Только, если помнишь, уточнял, что начинать лучше с чердаков. А здесь… Тайник надеешься найти? Степа, Степа… Ну ты присмотрись, как следует. Стены — сплошной дикий камень, пол тоже выложен вовсе уж солидным плитняком… Про потолок я уж и не говорю. Настоящий фюрербункер… Чтобы тут тайник устроить, нужно пару недель ковыряться бригаде профессиональных строителей с нехилой техникой, никакой мирный обыватель в одиночку, подручными средствами, не справится…
Он легонько постучал торцом фонарика по ближайшей стене — в самом деле, выглядевшей монолитом.
— Да я и сам уже вижу, — пожал плечами Степа в некотором смущении. — Но не уходить же было через пять минут… Решил для порядка осмотреться…
— И много насмотрел?
— Да ничего. Но я ж с детства помню… Все говорили, что купец Корнеев, когда его большевики стали прижимать, клад в подвале запрятал…
Смолин откровенно хохотнул:
— Спорить могу, что те, кто эти слухи запускал, в подвале этом сроду не бывали, иначе не гнали б такую дурь…
— Да я и сам теперь вижу…
— Не боялся, что жильцы проснутся и в ухо заедут? — деловито поинтересовался Смолин.
— Так они ж все выехали… кроме Витька. Но он-то к ночи уже пластом…
— Логично… — проворчал Смолин.
— А вы-то как здесь?
— А я тут живу, — сказал Смолин. — Я тут легальным образом прикупил квартирку, вот и обитаю…
— Лобанского?
— Правильно мыслишь, Степа, — сказал Смолин.
— Ну, понятно… Я б тоже… У старика много чего, надо полагать, еще осталось. Только Витек заломил такие деньги… Я ж не знал, впустую они пропадут или удастся отбить… А как вы, Василий Яковлевич? — спросил он с живейшим интересом. — Много всего в квартире?
— Есть кое-что, — сказал Смолин дипломатично. — И деньги, в общем, отбить можно, даже с некоторой прибылью. Вот только сокровищ, Степа, увы, нету…
— Да я и не думаю… Бывал я у него. Ничего там особенного.
— Бывал, говоришь? — спросил Смолин.
Вот только сокровищ, Степа, увы, нету…
— Да я и не думаю… Бывал я у него. Ничего там особенного.
— Бывал, говоришь? — спросил Смолин. — Вот кстати… У тебя со временем как? Много свободного, я полагаю, если ты за полночь тут отираешься?
— Да навалом. Я Нинке сказал, что до утра буду на товарном дворе ждать контейнер из Шантарска…
— Тогда пошли, — сказал Смолин.
— Куда?
— Ко мне в гости. Есть к тебе парочка вопросов… Кстати, ты в стайку Лобанского не заглядывал?
— В первую очередь. Только там один хлам, как и в прочих. А что?
— Да так, для порядка. Пошли?
Выходя, Смолин хозяйственно погасил свет и плотно прикрыл дверь подвала. На верхней площадке Степа задрал голову:
— Действительно, с чердака нужно было начинать… Замок еще Хрущева должен помнить… С тех пор, такое впечатление, и не лазили — вон, отсюда ржавчину видно… Но вы ж теперь, я так понимаю, чердак себе подгребете?
— Уж не посетуй, чадушко… — с улыбкой развел руками Смолин. — И главное, всё по правилам. Я тут единственный квартировладелец, остальные слиняли. Все остальное скупил, правда, один прыткий молодой человек — но у меня все же есть в данном вопросе определенные законные права по чердаку шастать… Заходи. Угощать, честно говоря, нечем, но к чему угощения ночью? В комнату проходи, что нам на кухне торчать, как, прости господи, интеллигентам совковым… Садись. Рассказывай.
— Что?
— Ту сигаретницу Фаберже, что ты мне тогда толкнул, у Лобанского прикупил?