Старик поклонился.
— Тебе тоже, — сказал я, глядя на принцессу. — Кажется, без тебя…
— Тише! — Бьянка покачала головой, причем сделала это так, что все мои внутренности затрепетали. — Свои благодарности ты выскажешь мне потом…
— Сейчас поцелуются, — раздался громкий шепот Бреккелота.
Мы не обратили на него внимания. Что нам какой-то дракон? Бьянка приблизила ко мне свое лицо, как в тот раз, в подземелье, только гораздо медленней. И верно, такой момент не терпит суеты…
Я думаю, что так и заканчиваются истории с хорошим концом — поцелуем влюбленных. Обычно на заднем плане при этом хлопают и кричат что-то одобрительное, чтобы осветить благородными помыслами будущий союз.
И вот наши губы почти соединились, а хлопки только-только начали раздаваться, как в зал ворвался галопом магистр Чиквасор. За ним мчался, словно глашатай смерти, королевский писарь Рофиррик, сверкающий очами.
Тут даже самый тупой из троллей догадался бы, что поцелуй откладывается.
40
Я и принцесса стояли на нарядно украшенной верхней галерее и смотрели, как внизу толпится празднично одетый народ. Честно говоря, танцы меня не прельщали, хотя музыку, по настоянию троллей из Торбы, музыканты исполняли сплошь залихватскую. Рилы, польки, мазурки и все прочие произведения будоражили умы и горячую кровь, и мало у кого находились силы этому противостоять. И если бы не печаль, охватившая вашего любимого тролля, он бы давно кинулся в самую гущу веселья.
Сейчас я был занят тем, что вздыхал вдали от шумного общества. После обильного фуршета я искал уединения, но нигде не мог его найти: тролли заполнили собой весь дворец Бреккелота. Они походили на тучу саранчи, которая решила сделать остановку по пути к пастбищу, и от них не было спасения. Пришлось подняться на галерею и встать у колонны, томясь странными чувствами. Бьянка присоединилась ко мне пару минут назад. Видя, что я не расположен к беседе, принцесса тоже принялась вздыхать. Генеральша уступила место застенчивой барышне, и эта барышня мне нравилась больше, чем та, что способна вести за собой закованные в железо полки.
Бал приближался к своей кульминации. Драконы гуляли среди гостей в человеческом образе и ничем не отличались от любых других человеков, которых я раньше видел. Наслаждаясь непринужденной атмосферой, Бреккелот и Креккелот впервые, должно быть, за столько веков осознали ценность обыкновенного общения. Короче говоря, они источали позитив и вкушали прелести заключенного друг с другом мира.
После появления Чиквасора и Рофиррика в зале возникла некая заминка. Случилось сразу много чего, и мы просто не успели осознать это. Особенно я, ибо не притерся еще к своему новехонькому разуму, освобожденному от Проклятия.
Магистр закатил истерику, обвинив нас в том, что мы тут веселимся, нарушаем его планы и ничего ему не рассказываем. Он-де вынужден сидеть у себя в логове и ждать неизвестно чего.
Он-де вынужден сидеть у себя в логове и ждать неизвестно чего. Бьянка мгновенно рассвирепела и заявила старому пеньку, что это он во всем виноват — вышвырнул нас порознь из своей телепортационной ахинеи, раскидал в разные стороны, чуть не угробил, а сам даже палец о палец не ударил, чтобы помочь, да еще права качает, видите ли!
На это Чиквасор вытащил слуховую трубку и попросил повторить то, что принцесса только что сказала. Если бы не моя реакция, в зале свершилось бы смертоубийство. Я вцепился в Бьянку и понял, что один не справлюсь. Тогда мне на помощь пришел Громбумбам, но он забыл, что всего лишь привидение и не в состоянии хватать и крепко обнимать красоток. Я возопил, словно агнец, утаскиваемый волком в темный лес, и тогда новоиспеченные интеллектуалы из Холщовой Торбы самоотверженно бросились на принцессу.
Только вчетвером — я и трое самых амбалистых моих соплеменников — мы сумели утихомирить Бьянку. Все это время магистр бормотал о несносной современной молодежи, у которой есть одна досадная привычка — мелькать перед глазами. Потом маг поинтересовался, кто мы такие и что тут делаем. В общем, вы поняли, что как важный персонаж во всей этой истории он стоил немного. Его проблемы меня не тронули. Старикан здоров — и будет с него. Другое дело Рофиррик. У него тоже нашлись поводы для огорчения. Дав себе слово, что будет вести летопись деяний принцессы, он не смог выполнить даже самого простого задания — присутствовать при развязке. «Как же я теперь отражу все это в анналах истории?» — стонал Рофиррик, потрясая заранее заготовленным фолиантом, в котором пока ничего не было написано, кроме заглавия. Я осторожно обнял секретаря за плечо и пообещал, что у него еще будет возможность записать такие истории — волосы дыбом встанут. Мол, все только начинается. Говорил я это в основном с целью утешить беднягу, но сейчас начинаю думать, что был не так и неправ. Ну вы посмотрите, как лихо отплясывает Рофиррик под звуки скрипки и волынки! Да еще прихватил румяную девицу неполных семнадцати годов и со страшной силой кружит ей голову. Никогда бы не подумал, что он так может. А Чиквасор? Сидит за столом в окружении незамужних троллек и важно о чем-то разглагольствует, а они слушают его с открытыми ртами. Хоть Проклятие уничтожено и развеялось в вечности, незамужние дамы остаются… незамужними дамами. Старикан уже забыл обо всех своих неприятностях и вообще почти обо всем происшедшем. Об Избранном в том числе, чему я только радовался.