— Почему же я не отупела, когда стала троллем?
— Потому что ты и не тролль!
Бьянка бросила в меня два сверкающих глаза:
— Я тролль! Я хочу быть троллем!
Пришлось с удивлением отметить, что принцесса не шутит.
— Не понимаю.
— Чего не понимаешь?
— Ничего, — ответил я.
Моя невеста стукнула кулаком по истертым каменным ступеням.
— Для меня это единственная возможность… возможность… Понимаешь…
У меня стало складываться впечатление, что да, понимаю. В следующую секунду это понимание вдруг куда-то ушло. Не привык тролль к столь тонким оттенкам смыслов, полусмыслов, намекам и прочему из разряда интеллектуальных развлечений. В нашей среде, среде здоровенных увальней, подозреваю, подобные изыски никогда в ходу не были, даже до Проклятия.
Так или иначе, Бьянка вела себя в последнее время весьма необычно. С того момента, как ей удалось уговорить Чиквасора свершить превращение, все пошло наперекосяк. Возьмите наш разговор у винного погреба. Очень странные вещи говорила моя невеста, вам не кажется? И ведь нет бы сказать прямо, в чем дело! Так она ходит, как все девицы, вокруг да около. Надеется, поди, что я сам о чем-то таком догадаюсь.
А чего стоит этот ее поцелуй! Он-то здесь при чем, скажите на милость? Что мы, дети малые или как?
Во всей этой истории мне одно совершенно теперь непонятно: для чего я ушел из Вороньего Глаза и отправился в это идиотское странствие? Чего не сиделось дома?
Как замечательно было бы прямо сейчас взять и удрать куда-нибудь подальше. Построить хижину на болоте или на озере и жить в свое удовольствие, не ввязываясь в магические дела, не становясь поперек дороги разным волшебным драконам, королям, принцессам и чародеям.
Да, хорошо бы. С удовольствием дал бы деру прямо сейчас, но приходилось помнить, что я — Избранный, а от Избранности, как теперь становится ясно, просто так не отделаться.
Правда, теперь ситуация изменилась. Мне вроде как дали отставку. Прибить дракона нельзя, снять Проклятие Бреккелот не может. Что прикажете делать? Может, ухлопать обоих братцев?
— Чего задумался? — Бьянка пихнула меня локтем.
Я сделал вид, что в горло мне что-то попало, и закашлялся. Оказывается, кашлем можно прикрыть смущение. Никогда бы не подумал.
— О том, что будет дальше, — ответил, что пришло в голову.
— Слушай, давай, пока есть возможность, поговорим начистоту!
Бьянка решительно взяла меня за руку, и эта ее решительность заставила меня поджать уши, как говорят кошки. Я струхнул. Пес его знает почему, но не из-за ее же бездонных очей… правда?
Нас прервали, и я возблагодарил мистические силы, что это случилось. Бьянка убрала руку, издавая недовольное шипение, подобно дракорогу, которому мешают спать.
Теперь мы были не одни.
37
В ворота, которые я недавно сломал, наплевав на могучую чародейскую печать Креккелота, сунулась троллья голова. Голова держала в руке смолистый факел и смущенно вращала глазами.
— Извините, — донеслось до нас. — Доброй, так сказать, ночи…
— Это еще что такое? — спросила Бьянка. — Твой брат, что ли?
Я присмотрелся. Нет, не мой брат. Не похож. Все мои родственники остались в Вороньем Глазу.
— Тогда кто?
Бьянка поднялась во весь свой новый рост и хрустнула суставами пальцев. Я, что называется, напрягся. Чего доброго, она бросится в драку, словно кошка, защищающая котенка. Однако я ведь не котенок…
— Ну-ка, подойди сюда, дражайший увалень!
Королевская кровь дает о себе знать. После этой фразы, а, по сути, приказа, вам остается только в полной мере осознать собственное ничтожество. Незнакомый тролль, видимо, осознал и засмущался еще сильнее. Втиснувшись в отверстие, где раньше была створка ворот, он ступил во двор замка на цыпочках.
Что такого можно было сказать о незнакомом громиле, похожем на меня, как всякий тролль похож на другого? Одет примерно тем же манером, такой же нависающий лоб, такие же глаза, и в целом напоминает квадратную базальтовую глыбу.
— Иди, иди, не стесняйся, — сказала моя невеста.
Тролль шел на цыпочках, словно боялся своим весом продавить каменную брусчатку. Ему стоило немалого труда подойти так близко, как того требовала принцесса. Он задрожал всем могучим телом и посмотрел в мою сторону. Я подмигнул. Малый передернулся, словно надкусил лимон.
— Говори! Кто ты такой? Откуда взялся? — Хотя Бьянка и выглядела непрезентабельно, грязные лохмотья не могли скрыть царственности, что сочилась через каждую пору ее кожи.
— Я Толкач из Холщовой Торбы. Меня прислали-прислали… спросить… о моя королева, прошу извинить нас за задержку…
— Постой-постой. Как ты сказал?
— Я — Толкач из…
— Нет, после Толкача…
Тролль соображал медленно, очень медленно. Можете мне поверить, я в этом кое-что понимаю — его лицо наливалось краской, глаза стекленели, руки тряслись, а могучие плечи вздрагивали — одним словом, бедняга тупил.
Можете мне поверить, я в этом кое-что понимаю — его лицо наливалось краской, глаза стекленели, руки тряслись, а могучие плечи вздрагивали — одним словом, бедняга тупил. Мне подумалось, что я точно такой же, когда на меня не действует магия Амулета, только еще хуже. Я ведь заикаюсь.
И таким меня видела Бьянка? О ужас и кошмар!