— Ты… с-с-с-справишься… Туда иди! — Коротышка махнул рукой на север, а потом развернул пони и помчался назад. Лошаденка ринулась под гору словно снежный ком, издавая радостные вопли, разрывающие ночную тишь и будящие эхо в скальных расщелинах. Оставалось удивляться, что она ни разу не споткнулась. Иначе ей пришлось бы кубарем преодолеть весь оставшийся путь до таверны.
Я почесал затылок, пытаясь осознать, для чего я здесь. В моей голове в очередной раз все перепуталось.
Меня попросили починить мост, до которого у местных жителей руки не доходят. Это бывает. После этого я вернусь и получу ужин. И такое в нашем мире возможно. В таверне меня ждет моя невеста, за которую тоже требуется заплатить. Без проблем, я же мужчина. А Рофиррик? Выходит, я должен стараться и ради него? Ну, наверное, должен, раз принцесса до сих пор его не турнула. Есть у нее какой-то резон держать секредуря при себе. А еще я дал согласие хозяину таверны. Значит, надо идти вперед и браться за работу.
Через два десятка шагов дорога появилась снова.
Значит, надо идти вперед и браться за работу.
Через два десятка шагов дорога появилась снова. Оказывается, она не отправилась в мир иной, просто на время взяла отпуск, и теперь, приветствуя меня, тянется к мосту, перекинутому через ущелье. Я подошел ближе и заглянул в пропасть. Ущелье оказалось глубоким — наверное, шагов двести. Из пропасти дул ветер. Залетая в расщелины, он свистел, выл и стонал.
Как правило, тролли ничего не боятся, но мне вроде как не по себе сделалось. Нехорошее, видимо, местечко, если меня пробирает такая дрожь. Возможно, нехорошее оно с точки зрения какой-нибудь дикой магии, что здесь произрастает? Жуть. Чего тогда кивать на провожатого, который смылся отсюда при первой же возможности? Я бы тоже смылся на его месте. Когда ты маленький, щупленький, кургузый и вообще обиженный судьбой, у тебя иной раз нет другого выхода, кроме как взять ноги в руки. Не удивлюсь, если лошадку и ее наездника отпаивают сейчас мятным раствором.
Куча всяких инструментов лежала в стороне, гнилые бревна уже успели вытащить из моста, а новые валялись в сторонке. В отдалении я заметил разломанную телегу, несколько странных штук и какие-то разорванные тряпки. При близком рассмотрении обнаружилось, что это не просто мусор. Штуки оказались помятыми и поломанными железными доспехами, а тряпки, как я понял, служили когда-то лошадиными попонами и даже знаменем с чьим-то гербом. Интересно, кому понадобилось устраивать здесь помойку? Набросали, понимаешь, насвинячили. За такие дела моя мамаша мне бы так всыпала, что моя троллья задница надолго бы это запомнила. Вообще-то она и так помнит. И не только уроки чистоплотности.
Некоторое время я ползал рядом с мостом по довольно-таки крутому склону, проверяя крепления, а потом вспомнил, что в рюкзаке у меня есть факелы. Запалив парочку, я вставил их между камнями на расстоянии десяти шагов друг от друга. Вот теперь фронт работ был хорошо виден во всех деталях. Можно приступать, а то аппетит у меня уже не на шутку разыгрался.
Однако к починке моста я так и не приступил. Пришлось заняться другим делом, а ремонт оставить на потом…
Причмокивая, ворча и вздыхая, из пропасти вылезло нечто.
Мы посмотрели друг на друга — я, тролль из Вороньего Глаза, и это — большое червеобразное туловище с шестью ногами по бокам и башкой с тремя рогами и пастью. Я еще ничего не успел подумать, а тварюга сообразила, что именно сын Глиббы нарушил ее горное уединение.
«Ш-ш-ш-х-х-х-х!» — сказало чудовище, разевая рот. Язык у него, как выяснилось, был раздвоенный, зубов же не меньше, чем звезд на небе. Сами понимаете, таких существ я еще никогда не видел, поэтому и стоял, тупо взирая на чудо природы. Ждал, пока еще какая здравая мысль дойдет до сознания. Тем временем ползучее недоразумение втянуло остатки своего тридцатишагового туловища на ровное место. Когти заскребли по камням.
«Ш-ш-ш-х-х-х-х!» Из пасти страшилы потекла вонючая слюна, в глазах появилось какое-то выражение — больше всего оно походило на удивление, не знаю: я не специалист по чудовищам.
Я все еще тупил. Что-то такое передалось и шестиножке, потому что морды наши в какой-то момент стали одинаковыми. Она склонила голову набок, подобно собаке, но в тот же миг вновь стала шипеть. Видя, что этим меня не проймешь, красотища с серо-черной чешуей зарычала, а затем протянула лапу в моем направлении.
Мне рассказывали, что в горах часто обитают всякого рода драконы — ползучие или летающие, что живут они в пещерах и могут якобы спать по нескольку сотен лет. Но, когда они просыпаются, в окрестностях начинаются неприятности. Умные тролли утверждают: дракон — создание очень опасное для людей, для нашего племени чуть меньше.
Все зависит от того, насколько скверный у дракона характер. Когда приступ тупизма прошел, я подумал, что наткнулся как раз на такого. Тварюга казалась какой-то невыспавшейся. Ее злобное шипение, наверное, и сигнализировало о недовольстве.
В общем, ее лапа цапнула меня за куртку. Острый коготь зацепил кожу, и та разъехалась на ширину ладони с таким звуком, словно чихнул бык-производитель. Я отступил в сторону. Что ж это получается? Я пришел чинить мост, никого не трогаю, на драку не нарываюсь, мечтаю лишь о том, чтобы получить ужин и лечь спать после работы, а тут вылезает дракон и портит мне одежонку! Этак я до утра не закончу с мостом.