Когда я проморгался, лежа кверху пузом, то увидел целую делегацию на юг от себя. Они стояли, вернее, жались на входе и, выпучив глаза, смотрели на мое поверженное тело. Поверженное тело было без одежды, но в тот миг я этого не понимал. Меня охватило чувство глубокого раскаяния. Не будь я таким здоровенным и неуклюжим, то дому не угрожала бы столь великая опасность.
— Никогда не думала, — проговорила принцесса. (Кстати, я был рад, что она проснулась от наведенного Чиквасором заклинания.) — Никогда не думала, — повторила она медленно. — Что это так». так… о-о-о-о… магистр Мухомор, он всегда такой здоровенный? Я никогда в книгах ничего подобного не видела…
Рофиррик закашлялся.
— Стоматит и коклюш! — добавила Бьянка, держась за стену. — Я ж вообще никогда не видела, не то что этаких масштабов!
Королевский писарь вдруг сделался красным, словно ему довелось только что свалиться в чан, где варили томатный соус. Он встал перед принцессой, но она оттолкнула его с воплем: «Дай посмотреть, а то у меня больше такой возможности может и не быть!»
О чем это они, собственно? Чиквасор сделал несколько шагов в мою сторону.
— Хм… с точки зрения науки, — скрипнул он. — С точки зрения науки… это очень даже интересно… анатомия и физиология некоторых существ нашего мира… она, как бы сказать, весьма внушительна…
— Внушительна? — подпрыгнула Бьянка.
— Это вы называете внушительна… да это… принцесса в шоке! Кто бы мог подумать, что такое встречается в природе! Жила я вот в своем дворце, как дура последняя, и ничего не знала! Вы только посмотрите!
— Ваше вы… словом… кхе… госпожа, давайте не будем смущать этого достойного мужа своим присутствием, — сказал Рофиррик, по-прежнему вклиниваясь между мной и принцессой. — В бане такие вещи случаются. В особенности, когда места мало…
— Да. Места действительно не хватает, — ответила Бьянка, качая головой. Кажется, ее глаза прочно прописались на лбу. Неужели ее так ошеломили причиненные мной разрушения? Впрочем, может быть. Ведь я — что там ни говори — ее жених.
Но самое плохое, кажется, позади. Дом магистра устоял. Когда приду в себя, обязательно извинюсь, а то нехорошо как-то получается.
В голове моей звучали молоты невидимой кузницы. Стоило мне потрогать затылок, как под моими пальцами вспухла приличная шишка. Огорченный этим обстоятельством, я сел.
— Тролль, — сказал мне Рофиррик, — ты это… того… вон, рядом с тобой полотенце!..
Я проследил за его пальцем и обнаружил, на какой фрагмент моего тела он направлен. Писарь краснел, корчил какие-то странные гримасы и извивался всем телом. Я, впрочем, не стал разбираться, в чем дело, ибо в тот же миг до моей сотрясенной головы дошло, какой случился конфуз. Жизненная мудрость и тролльский здравый смысл подсказывают, что в таких положениях мужчина обязан поступить только одним образом. И я поступил, как всякий добропорядочный субъект. Взял полотенце и закрыл «центральную часть тролля», по выражению одного бывалого свиновода в Вороньем Глазу.
— Ну вот, — сказала принцесса с вызовом всему миру и ткнула кулачки в бока. — На самом интересном месте! Фплиф! А ну…
— Не надо! — взмолился Рофиррик. — Давайте не будем! Помните, дом едва не развалился, когда он поехал на мыле! Представьте, что будет, если тролль смутится до самых крайних пределов?
— А что случится? — рявкнула моя невеста.
— Стеснительные существа, к которым он, несомненно, принадлежит, любят в таких случаях убегать подальше, причем на большой скорости, и где-нибудь в уголке переживать свои чувства. Вообразите, если Фплиф захочет убежать прямо отсюда! Найдется ли в доме хотя бы одна стена, что будет ему помехой? — пытаясь удержать взбесившуюся принцессу, Рофиррик возопил: — Магистр Чиквасор, ну скажите вы ей!
— А? Что? — прекратив издавать похожие на храп звуки, старикан встрепенулся и закрутил головой.
— Магистр! Ну скажите ей, что на голых мужиков глазеть неприлично! — взревел писарь, сражаясь с фурией.
— А где тут голые мужики? — спросил Чиквасор, заинтересованно озираясь.
Вот примерно так они и разговаривали в полуразгромленной бане. Часть всего сказанного я не понял — как всегда — из-за быстроты артикуляции, другая часть привела меня в неописуемое смущение. Я залился краской, да так, что вроде бы даже уши раскалились. Уши были мокрые, и по комнате пополз пар.
Я сидел на полу и думал, что же теперь делать, и думал, видимо, долго, пока не обнаружил, что остался один. Бывает, знаете ли, вы уже заметили. Если я начинаю буксовать, как похоронные дроги в весенней грязи, то всегда пропускаю важные моменты.
Крики моей невесты стихли вдали, хотя и не сразу.
Крики моей невесты стихли вдали, хотя и не сразу. Остался только звук льющейся воды. Поняв, что сидеть дальше бессмысленно, я поднялся на ноги и решил продолжить принятие душа. Магистру не нравятся грязные тролли, и против этого я нисколько не возражаю. Чистота есть чистота. Некоторые люди думают, что все мы грязнули и засранцы, как говаривала мамаша Глибба. Хорошо бы развеять этот миф раз и навсегда.
Немного успокоившись после своих злоключений, я смог добиться от штуки под потолком, чтобы она обеспечила меня горячей водой, и без труда намылился и поскреб свои ландшафты ветошкой. Скрести пришлось порядком, ибо грязюки накопилось много. Промычав от удовольствия несколько тролльских песен, тех, что обычно у нас исполняются за столом в большой компании с пивом, я ополоснулся и взял полотенце.