Старый тролль стремился зажать меня в угол, чтобы там отлупить уже по-настоящему, но тут я вспомнил, что в пещере имеется выход. И я вышел, вернее, выкатился из него на вольные просторы гор, где мне удалось развить приличную скорость. Поглядев через плечо, я понял, что старик не отстает, и принялся петлять, как заяц, заметающий следы. Наверное, было на что посмотреть, потому что через пять минут нашего увлекательного времяпрепровождения шаман угодил в ту же самую расщелину в скале, из которой я вытащил его при нашей первой встрече.
Пока я восстанавливал дыхание, впитывая чистый и целебный горный воздух, старый тролль дрыгал ногами, нацеленными в зенит, и орал благим матом. Честно говоря, я жутко устал от его воплей. Вообще не люблю, когда слишком шумно.
Ощущая всем телом те места, с которыми познакомился шаманов посох, я несколько раз подумал, вынимать шумного старика из расщелины или оставить как есть. Чего доброго, он снова пустит в дело свое орудие, чтобы превратить меня в отбивную. А вдруг ему там нравится, а эти вопли всего лишь выражение неописуемой радости?..
Насчет подобных размышлений мамаша Глибба высказалась бы единственным способом — дала бы мне хороший подзатыльник. Тролль всегда должен помогать троллю, говорила она, и бежать сломя голову на помощь всякий раз, когда она, помощь, требуется. В общем, что-то в этом роде.
Делать было нечего. Чтобы соответствовать высоким тролльским критериям, я решил с опасностью для здоровья спасти старикана еще раз.
Мне не дали этого сделать и разбудили в тот момент, когда я приблизился к дрыгающимся ногам торчащего из скалы шамана.
Вот так всегда. Что я там делал дальше, не знаю.
На меня смотрело лицо. Несомненно, тролльское, но какое-то… я бы назвал это лицо необычным. В нем было много женственного. Мысль о женственности пришла в мою тупую голову и укрепилась там, словно упрямый цветок на склоне голой скалы, после того, как я увидел две длинные золотистые косы. Косы произрастали из тролльской головы, которой принадлежало это необычное лицо.
Такой вот сюрприз для несчастного тупицы.
— Он какой-то странный, — сказала женская голова с двумя косами.
Ответил ей чей-то сильно сдавленный голос. Ответил дважды и как-то лихорадочно. Голова отвернулась, посмотрела куда-то вниз и в сторону:
— Ой, Рофиррик, прости, пожалуйста. Я не видела…
Голос, теперь не такой сдавленный, что-то проблеял. А я все еще не мог взять в толк — сон это или нет. Может, я просто перепрыгнул из одного в другой и до сих пор путешествую по стране грез?
— Вы говорите, он странный? — спросил кто-то, похожий на тощего и нескладного. — Вы посмотрите на себя! А я? Я не странный? После того, что мне выдалось повидать… удивительно, что я не отдал концы! Я просто не могу поверить! Да здесь все странное, абсолютно все. Этот дом, этот магистр, вы, я, Фплиф, мебель, которая ходит сама по себе! Можно долго перечислять!
— Раз долго, не надо, — сказала голова с двумя косами.
Что и говорить, ото сна (я все-таки проснулся) мое туловище отходило медленно. Словно не хотело возвращаться в мир, где царят странности, о которых повествовал Рофиррик. Вспомнить, кто это такой, мне удалось уже с третьей попытки, однако с головой возникла проблема. Ее я никогда не видел. Смутное подозрение, что нечто подобное я мог встречать в Вороньем Глазу, только укрепилось, когда голова подмигнула мне и, что называется, стрельнула глазами. В комплекте с этими голубыми лучистыми очами поступали и длиннющие загнутые ресницы. Они бросили меня в пот, да что там — зашвырнули увесистым пинком.
— Рофиррик, погляди, что там с Магмасором.
— Он спит. Или умер.
— Что? Как же он посмел?
— Не знаю. Но на его месте я бы тоже умер. Если из старого тела выкачать столько силы…
— Не надо. Не надо об этом говорить, пока не случилось какое-нибудь несчастье. Дай старику нюхательной соли.
— Где я возьму соль?
— Не знаю. Если он не очнется, мы не поспеем на рандеву с Бреккелотом. Судьбы Мира не ждут.
До меня дошло, что лежать неподвижно и хлопать глазами вовсе не обязательно, и я пошевелил разными частями анатомии.
— Ну, хоть этот живой, — сказала голова, улыбаясь.
Я посмотрел на то место, где все обыкновенные головы крепятся к туловищам посредством шеи. Эта, к моему облегчению, тоже крепилась. Туловище, которое обнаружилось ниже головы, было… Я долго разыскивал в своей черепушке подходящее слово. Как можно описать красивую тролльскую девушку? А? Вот и я не совсем понимаю. Оставалось принять увиденное как данность. Оставалось неясным, почему она так похожа на Бьянку и одета в ее платье, перекроенное, впрочем, под великаньи размеры.
Упершись руками в пол, я сел, сожалея, что заклинание Чиквасора не действует долго. Я бы давно уже все понял и не испытывал так много нравственных страданий.
Я бы давно уже все понял и не испытывал так много нравственных страданий. Рофиррик прав — очень странно.
— Вот и хорошо. Вот и ладушки, — сказала троллька. — Как ты себя чувствуешь, Фплиф?
— Н-н-н-н-н-н-н… — Это все, что получилось при попытке сказать «Нормально».
— Ладно, не переусердствуй, — сказала красавица с двумя косами. — Силы тебе понадобятся.