— Нет. Но зачем тебе положение в обществе людей?
— Не подхожу, стало быть!
— Не знаю. Я всего лишь тролль. Еще час назад я с трудом мог произнести свое имя и был, мягко говоря, не слишком сообразительным. Сейчас все очень изменилось.
— Да, как ты обошелся с ни в чем не повинной баней, это надо видеть! — захохотал кот. Аспарагус упал на спину и задрыгал ногами. И с такими манерами он хочет стать уважаемым членом общества? Он явно себя переоценивает.
Аспарагус упал на спину и задрыгал ногами. И с такими манерами он хочет стать уважаемым членом общества? Он явно себя переоценивает. — У Чиквасора еще никогда не было таких гостей, уж на моей памяти точно. Хотя появлялись всякие чудилы, в аккурат для книги про самых ненормальных обитателей этого мира.
— Значит, я всех переплюнул?
— В общем, да. После хозяина ты здесь самая примечательная личность.
— Что ж, спасибо. Хоть в чем-то я достиг высот.
— О! Стоит троллю поумнеть, как бедолага начинает сыпать саркастическими комментариями…
— Не знаю, поумнел ли я…
— А как ты все это объясняешь? Ты научился вдруг читать, причем на разных языках, включая мертвые, а эти вот книги написаны на древнебаркарийском. Ты рассуждаешь, как вполне зрелый образованный муж. Уверен, что дай тебе задание вычислить годовой параллакс звезды Сириус, ты без труда с ним справишься.
— Что такое годовой параллакс?
— Ничего. Я просто, к слову говорю. Суть в том, что с тобой произошла большая метаморфоза.
— Я уже заметил. И не могу добиться ответа. Если ты знаешь, что произошло, скажи, потому что вот эти, включая… мою госпожу, вдруг перестали блистать умом.
— Погоди, Фплиф, не все сразу, — поднял лапку Аспарагус. — В таком деле нужна последовательность. Что ты помнишь о происшествии в бане?
— Ну… Я мылся, потом произошел тарарам, потом поехал на мыле, потом… короче говоря, я оказался в кладовой, что внизу. Я хочу извиниться за причиненные неудобства и обещаю, что все починю, и заметно не будет, что произошло.
— Понятно. А чем ты занимался до этого досадного происшествия?
— Не помню.
— Напрягись. Нет у тебя случайно небольшой такой штучки?
— Какой?
— Шевели своими новыми умными мозгами, — промяукал Аспарагус. Этому мохнатому паршивцу нравилось измываться над бедным троллем. Кошка и есть кошка. Чем бы его безболезненно пристукнуть, чтобы не отправить на тот свет, а, наоборот, указать верную дорогу к истине? Боюсь, однако, что одного моего щелчка хватит, чтобы его котята остались сиротами, а женушка безутешной вдовой.
— Пытаюсь. Однако от подсказки не отказался бы.
Кот вздохнул, словно разом разочаровался во всех троллях на свете.
— Я имею в виду вещицу, которая, видимо, висела у тебя на шее. Вспоминай! Вещица упала, ты нашел ее на полу в бане… ну же!
— Амулет!!! — грохнул я.
Поколебленные звуковыми волнами, исторгшимися из моего горла, доспехи рухнули на пол. Аспарагус подлетел к потолку, размахивая всеми четырьмя лапами и вопя что-то панически кошачье. Шмякнувшись обратно на каминную полку, он попытался бежать. Глаза на лбу, уши прижаты к черепушке. Забуксовав на полированном камне, он свалился на ковер, словно дохлый индюк, а потом спрятался под кресло.
Я посмотрел, как дела у рыцаря. Его конец был логичным — он развалился на части. Чиквасор, Рофиррик и Бьянка, занятые своими делами, вообще этого не заметили.
— Эй, тролль! Ты это специально? — спросило кресло.
— Что?
— Так орешь?
Кресло фыркнуло, словно кошка. Ну, собственно, автором фырканья и был Аспарагус, представитель этого славного семейства.
Ну, собственно, автором фырканья и был Аспарагус, представитель этого славного семейства.
Он осторожно выглянул из своего убежища, оглядел комнату, принюхиваясь.
— Я не специально, — сказал я. — Извини. Вырвалось от переизбытка эмоций. Ты же хотел, чтобы я вспомнил.
— Но не так же громко, — возразил кот, вскакивая на спинку кресла. — Если ты не знал, то заруби себе на носу. Кошки — существа с тонкой душевной организацией и очень возбудимой нервной системой. Нельзя с ними обращаться подобным образом.
— Запомню.
— Так о чем мы говорили?
— О моем Амулете. Ты что-нибудь о нем знаешь, Аспарагус?
— Знаю ли я? Ты спрашиваешь, знаю ли я? Хе-хе… А кто же еще знает, если не известный тебе кот?
— Не знаю, кто знает…
— Странно! Очень странно! Создается впечатление, что ты остался прежним остолопом! — бросил котяра, оскорбленный тем, что я не понял его иносказаний. — Короче, объясняю для самых умных! Я знаю, что такое твой Амулет, и, если сам ты не в курсе, а в этом я не сомневаюсь, Аспарагус по доброте душевной поможет тебе. Желаешь ли ты этого, о мой большой непонятливый собеседник?
— Желаю. Знал бы ты, сколько раз старик тролль предпринимал попытки все мне рассказать! Так и не сумел, потому что в самый важный момент я начинал тупить или нам мешали неблагоприятные внешние обстоятельства. В этом зубе дракона содержится какая-то тайна… я хочу ее разгадать. — С этими словами я снял с шеи подарок шамана. Аспарагус потянулся с кресла.
— Дай понюхаю, — попросил он и сунул нос в мою большую ладонь. — Да, так и есть. Он самый. Зуб дракона Креккелота.
— Кого?