— А кто?
— Просто тупая здоровенная образина. Ты бы видел, что стало с медведем, который хотел на меня напасть, после того как тролль к нему приложился! Ба-бах! Это было круто!
Рофиррик стрельнул в меня глазами и с каким-то недоверием, что ли, перевел взгляд на Бьянку.
— И вот мы таскаемся с ним по Драмтейгу и не можем отыскать себе жилье на ночь. Денег нету. Но даже не в том дело, он бы отработал, — но мест не предвидится из-за наплыва всяких оборванцев. Ума не приложу, что делать. Я голодная и хочу отдохнуть. Знаешь, каково это, ехать весь день на троллевой шее?
Рофиррик был не в курсе. Зато моя шея могла бы сказать, что значит таскать на себе принцессу, пусть и такую легкую, но со скверным характером.
— Я знаю одно место за городом, — сказал писарь. — Таверну. Там есть комнаты. Может, потому, что все ринулись в Драмтейг и тем самым освободили места. Мне удалось найти комнатушку. Если вы захотите отправиться туда… — Голос Рофиррика дрожал, но он боролся с дрожью и почти победил, — я провожу.
— Хотим, правда, тролль? Я бы отдала что угодно за обыкновенную кровать с соломенной циновкой! Не хочу спать на земле! — Принцесса топнула ножкой, словно юная резвая кобылка. — Ну, тролль, пойдешь?
Я сказал, что пойду.
В принципе я тоже не возражал против крыши над головой, хотя какие крыши могут найтись у этих малявок для такого парня, как я?
Принцесса не стала забираться мне на шею, а пошла рядом с новым знакомым. Фплиф из Вороньего Глаза шагал позади них, обеспечивая свободный проход. Видя меня, толпа расступалась.
— Как ты здесь оказался, писарь? По служебной надобности, что ли?
Рофиррик покачал головой. Его тревожил мой топот за спиной. Парнишка то и дело оглядывался.
— Не по служебной… То есть я больше… я больше не работаю во дворце, — сказал он.
— Вот как? Вышвырнули, что ли? И чего ты натворил? Бочку с чернилами своровал, да?
— Нет, что вы! Просто… — Снова дрогнувший голос. — Это личное. Личные обстоятельства.
— Между прочим, я почти что твоя королева. Ты должен говорить мне всю правду!
— Я не могу сказать, — отозвался писарь, втягивая голову в плечи.
— Прохвост, прощелыга, поглядите на него! Сбежал из дворца, оставил важную королевскую службу, понимаете ли! И ради чего? Ради каких-то там личных обстоятельств! А может, ты мне дурочку ломаешь? Напакостил и решил дать деру, пока уши не надрали? Признавайся!
Писарь отпрянул, поддавшись такому напору. Он был близок к отчаянию. О да, если моя невеста насядет на кого-либо, пиши пропало!
— Да нет же, нет… Моя совесть чиста. Я не вор. Но мне пришлось убежать. Вот и все!
— Вот и все! — передразнила Бьянка. — Ты просто неблагодарный тип. Я — королевская дочь, а мой отец кормил тебя и содержал, платил жалованье, немалое, поди, а теперь ты даже правду мне сказать не хочешь?
— Это слишком личное, — настаивал Рофиррик.
— Тьфу! С ума с вами со всеми сойти можно! Ну и ладно! Вот умру, будете знать!
— Почему умрете? — не понял писарь.
Конечно, для тролля-недоумка никто не будет говорить помедленней, а потому я почти ничего не понимал из их дружеской беседы.
— Умру потому, что буду думать, думать, думать над этой загадкой, а потом моя голова лопнет, как тыква. И кто за это ответит? Конечно, ты, Рофик!
— Почему я?
— Потому! Только твоя честность спасет меня от ужасной смерти, Руфис…
— Меня зовут Рофиррик.
— Тем более.
Принцесса и писарь гуляли по улице, перескакивая через свежие лошадиные яблоки. Я перешагивал, хотя и не так ловко. Как же здесь мало пространства для маневров! В иных местах улочки достигали такой узины, что надо было протискиваться боком. Я боялся, что, в конце концов, застряну, как тот медведь из сказки.
— Я все равно не могу вам рассказать… — сказал Рофиррик.
Писарь был крепким парнишкой. Принцессе не удавалось вытянуть из него больше, чем он сказал до того.
— Тролль с тобой! — сказала Бьянка. — Как хочешь!
Они шли молча, хотя и недолго.
— Что у тебя в твоей дурацкой сумке? — спросила девица.
Писарь отодвинул свою торбу от ее длинного пальца.
— Ну там… всякие вещи… такие, всякие…
— Не мямли!
— Вещи там.
Книги…
— Книги? Книги, значит! Хочешь сказать, что ты еще и грамотный!
— Ну конечно. Я же писарь!
— Ах да… — Принцесса засопела. — Все равно — ты прохвост и скользкий тип…
— Вообще-то, мама мне всегда говорила, что я добрый и умный, — сказал Рофиррик.
— Много она понимает!
— А вот и понимает. Со мной она знакома дольше, чем вы! Вы вон меня даже не узнали, хотя я часто при вас записывал разные документы!
— И что это, по-твоему, значит? Что я должна была кинуться к тебе на шею и облобызать сверху донизу? Никогда на свете!
— Я этого и не прошу, — вздохнул писарь.
— Вот и не проси. Слушай, почему вокруг все такие трудные?
— Потому что это не королевский дворец.
— Ох как тонко замечено! Будь моя воля, я бы тебя, наглеца, взашей выгнала за пределы королевства. Ладно. Когда я снова окажусь на своем месте, приму тебя в канцелярию, а потом при всех с позором выгоню!
— За что? — спросил Рофиррик.
— Найдется! Хотя бы за то, что ты нахал!
Писарь испустил глубокий вздох, который был похож на все мои прошлые вздохи, и произнес: