— Так кто же он такой?
— Не знаю. Но есть одно совпадение, которое наводит на раздумья.
— Какое?
— Аспарагусом в детстве звали Креккелота. То есть звал я. Кличка, понимаешь. Когда я услышал от тебя это слово, меня словно мечом по хвосту хряпнули! Куда тут денешься от подозрений? Никуда. Они и так заполнили мою голову, того и гляди — лопнет, как перезревшая тыква.
— Но ведь Креккелота нет в нашем мире, — сказал я. Должен признаться, пока что вся эта мультиверсумная система с кучей измерений для меня была темным лесом и даже хуже. В целом я улавливал суть, но оставалось много вопросов. Например, такой: как технически возможно выкинуть кого-нибудь за пределы мира, называемого «нашим», и закрыть ему дорогу назад?
Понимаю, что вторгаюсь в область какой-нибудь там высшей метафизической магии, но в любопытстве мне не откажешь. Когда Проклятие исчезнет (надеюсь), пожалуй, я вплотную займусь заделкой прорех в моем образовании.
— Может, Креккелота и нет, — сказал Бреккелот, хотя и не очень уверенно.
— С другой стороны, что, если он нашел какую-то лазейку? Он может. Ткань пространства-времени полна всяческих дыр. Имея достаточное количество терпения, можно обойти запрет, наложенный на возможность пересечения границы… Мой брат — великий волшебник, поэтому не удивлюсь, если он нашел способ проникнуть сюда.
— Значит, ваше проклятие он преодолел, — сделал я вывод.
— Вряд ли полностью. Ведь я тоже великий волшебник, — заявил дракон. — По большому счету проще пройти в мышиную норку в образе мышки, чем ломиться в нее же, будучи слоном. Правильно я рассуждаю?
— Э…
— А если стена, в которой ты нашел дырку, принципиально неразрушима и ты не в силах расширить проход? Хоть миллион лет бодай ее в облике трицератопса — ничего не выйдет. Вообрази. Но стоит тебе стать мышкой, вся проблема решается. Вжик — и ты по другую сторону стены.
Я догадался, к чему пристегнуть эту аналогию. Правда, не знаю, что это — трицератопс.
— Однако если кот — ваш брат, то он не мышка, а наоборот.
— Мышка — это для примера. Кот во вселенских масштабах тоже относительно невелик, поэтому он мог проскользнуть в наш мир в его образе.
— Почему же Креккелот не превратился обратно?
— Вероятно, не смог. Что-то помешало. И тогда… Ага!
Дракон поднял указательный палец, расплываясь в зубастой улыбке. Если вы не видели, как драконы улыбаются, то могу вас уверить — весьма необычно.
— Что?
— Мой братец хитер. От него именно этого стоило ожидать!
— Чего?
— Многоходовую комбинацию, вот что, в результате которой всемогущей судьбой становится он сам.
— Ничего себе. Если я расскажу своим, что судьба — это на самом деле толстый белый котяра, они…
— Только в этом случае, — сказал дракон, — не всегда.
— А…
— Вопрос в том, где он сейчас и что намерен делать. Я его не чувствую.
— Аспарагус остался сторожить рюкзак с провизией.
Бреккелот посмотрел на меня так, как смотрели раньше разные люди, когда я выдавал им незабываемые перлы. Или пытался назвать свое имя, брызгая слюной во все стороны.
— Сдался ему твой рюкзак. Ты мыслишь приземленно, Вороний Глаз. Мы битый час говорим о высоких материях, а потом я слышу от тебя такую ахинею, что уши вянут!.. Стыдись!
Он прав — сморозил я что-то не то. Если Аспарагус — это дракон, то рюкзак всего лишь отговорка.
Чтобы перевести разговор на другую тему и вернуться к главному, я промямлил:
— Так вы можете снять с троллей Проклятие Непролазной Тупости?
— Нет.
— Нет?
— Подобного рода процессы может повернуть вспять только их автор. Во всяком случае, на это мне понадобилась бы куча времени и вся моя сила, которая, если ты помнишь, сейчас весьма ограниченна.
Не буду скрывать, ваш любимый тролль опечалился. Выходит, все было зря. Надежды, планы…
— Тогда, господин дракон, с вашего позволения, я заберу свою невесту, и мы пойдем домой. Не буду вас больше задерживать.
— Подожди, тролль, не пори горячку.
Не буду вас больше задерживать.
— Подожди, тролль, не пори горячку. Что-нибудь придумаем, — замахал руками дракон. — Сейчас все упирается в Аспарагуса.
— Как же в него упираться, если его нет? — спросил я.
— В том-то и вопрос. Надо подумать. Может ли кот проникнуть в мой замок? Наверное, может. То есть если Аспарагус — это Креккелот, то это вполне возможно. А для чего? — Глаза дракона зажглись страшным, прямо-таки ужасающим огнем, но не таков сын мамаши Глиббы, чтобы дрожать. — А для того, чтобы мне напакостить! О, ты не знаешь моего братца! Ему удалось пробраться обратно в наш мир, и он не хочет всю оставшуюся жизнь быть в облике кота, верно? Я бы и сам не хотел, логично? Да. Значит, Креккелот хочет со мной поквитаться! Понимаешь, в чем тут смысл, Вороний Глаз?
— Нет.
Честность — благодетель любого Вороньего Глаза, то есть тролля. Вообще, невзирая на Амулет и мои новые мозги, я все меньше понимал.
— Это значит, Фплиф, что драться мне придется не с тобой, а с ним! — грохнул Бреккелот. — Как в старые добрые времена, когда мы пересчитывали друг другу косточки на нейтральных территориях и буферных зонах между мирами! Ну, или в детстве, споря, кому достанется деревянная лошадка!
Деревянная лошадка?