— Так, — говорил Кощей, за неимением собеседников разговаривая сам с собой, — тут половички настелим, тут ковры пушистые.
На подоконники цветов в горшках наставить надобно, да не абы каких, а из самого Ирию привезти, уж как-нибудь на рассаду выпрошу. Порядок, смотрю, в доме знатный. — Он огляделся еще раз, достал из кармана платок и провел им по хрустальной стенке — платочек как был свеж, так свежим и остался. — Надо будет домового уважить, молочка налить да хлебушка поставить в мисочке. А где ж домовой мой? — Посмотрел по сторонам Кощей, не увидел никого. Тогда он громко позвал: — Дворцовый! Дворцовый, выдь, поговорить надобно!
Но Дворцового уж и след простыл — несся он в Городище, нежданно свалившейся бедой поделиться. Как ни ломал голову маленький хозяин огромного хрустального замка, а что делать — не надумал.
— Вот прилетит сыночка, да не один, а с невестой малолетней, — а жить-то и негде! — причитал Дворцовый. — Занят дворец-то хозяином предыдущим, невесть как к жизни вернувшимся!
А Кощей на кухню вошел и обомлел. Его кресло любимое так переделано, разве что великан на нем усидит.
— Кто сидел на моем стуле? — неуверенно спросил Кощей, соразмеряя свое седалище с тем, каким же задом на такое огромное креслице присесть надо.
Никто не ответил хозяину. Тогда Кощей на стол посмотрел — стоят на столе три тарелки, больше похожие на богатырские щиты, а ложки да ножи возле тарелищ этих — что весла для лодки.
— Кто ел за моим столом? — снова спросил Кощей, и в голосе его не только уверенности поубавилось, но сам голос на блеяние стал похож.
И снова ответа Кощей не получил. Прошел тогда Кощей в библиотеку. Там, на полке, копошился кто-то в книгах, видимо желая уму-разуму научиться.
— Кто в моих книгах шарится? — пробормотал он, лихорадочно соображая, не лучше ли потихоньку удалиться и не будить лихо на свою голову?
Так бы он и сделал, да не успел. Выскочил ему навстречу из-за книжного шкафа богатырь — босой, расхристанный, рубаха не подпоясана, кудри в разные стороны взлохмачены. Глаза вылупил, рукава закатал да как заорет:
— Кто такой без спросу в библиотеку вламывается?! Жене моей Василисушке науки премудрые изучать мешает?!
— Прошу прощения великого, — пробормотал Кощей, желая остудить воинский пыл незваного гостя. — Хозяин я тутошний, Кощей Бессмертный!
Думал Кощей этими словами успокоить богатыря, но зря он это сказал, потому что результат получился совершенно противоположный.
— А я — Иван-дурак! — гаркнул богатырь и ринулся на Кощея с кулаками. — Защищайся, чудище поганое!
Пришлось Кощею вспомнить молодость и отражать удары, которые тут же посыпались на него. Сцепились противники в бою не на жизнь, а на смерть. Иван наскакивал, а Кощей отбивался да уворачивался, все порываясь за книжные шкафы спрятаться. Но Иванушка-дурачок разгадывал хитрые маневры и путей для бегства злодею не оставлял.
— Немедленно прекрати хулиганить! — раздался сверху, с книжного стеллажа сердитый голос Василисы Премудрой. — Ваня, я ж тебе говорила, что драться с Кощеем бесполезно, у него смерть в яйце…
Недослушал Иван-дурак, вокруг себя прокрутился и в самый пах Кощею пяткой заехал.
— Ой-е-ей, Ваня, сказки читать надо!.. — тоненько проскулил Кощей, складываясь пополам от боли, словно ножик перочинный.
— Вот и я говорю. Учиться надо, уму-разуму набираться, — проворчала Василиса Премудрая, спускаясь по лесенке с книжных полок.
— Вот и я говорю. Учиться надо, уму-разуму набираться, — проворчала Василиса Премудрая, спускаясь по лесенке с книжных полок.
Иванушка супругу за пышную талию подхватил, быстренько с лесенки снял.
— Сила есть, ума не надо! Гы-гы, — рассмеялся он, показывая огромный, словно кузнечный молот, кулак согнутому в бараний рог Кощею.
— И что ты на старичка налетел? — сердито подбоченясь, спросила Премудрая. — Ну Кощей он — и что с того? Он же не нападал, а, напротив, поздоровался с тобой очень вежливо и представился, согласно политесу придворного, а ты сразу драться.
А Кощей уж в себя пришел, разогнулся кое-как и, всхлипывая, пожаловался нежданной заступнице:
— Домой с радостию великой заявился, лица человеческого много годов не видел, голосу не слышал, пообщаться хотел, а он вон что учинил!
— Да простите его, дурака, — извинилась Премудрая. — А вы с чем пожаловали? Опять войны да козни чинить начнете?
— На кой мне это? — Кощея от такого предположения даже передернуло. — Я, когда меня змееныш малолетний сжег, понял вдруг, что жизнь-то не бесконечная. Ну бессмертный я, а толку-то? От увечья никто не застрахованный будет. Вон, в кухне кресло огромное поставили — а ежели тот, кто в нем сидит, на меня плюхнется? Так от меня ж место мокрое останется!
— Так в кресле том Змей Горыныч обедать присаживается, — объяснила Василиса, приводя Кощея в состояние великого смущения.
— Эх, — сказал он с сожалением в голосе, — я-то хотел жить спокойно, цветочки на окнах выращивать, книжки читать, да, видно, придется уступить дом свой чудищу поганому.
— Ну это ты зря, Кощей, — вступил в беседу Иван-дурак, — Змей хоть и другой породы, но мужик хороший, интересный в беседе и правильный по жизненному пониманию. А сейчас в путешествии он.