Когда Змей Горыныч вернулся, то дворец просто сиял, а невест было не видно. На кухне его ждал завтрак — огромный котел, полный бурды грязно-коричневого цвета.
На кухне его ждал завтрак — огромный котел, полный бурды грязно-коричневого цвета.
— Что это? — брезгливо сморщился Умник.
— Кажется, еда, — неуверенно предположил Старшой.
— Точно, еда. — Озорник зачерпнул лапой остывшее варево и отправил его в пасть. — Вкусно! А вы что не едите?
— Что-то не хочется, — проворчал Старшой, наблюдая, как пустеет котел.
— Знаешь, Озорник, у меня складывается такое впечатление, что это уже один раз ели, — задумчиво произнес Умник, не зная, что в точности повторяет предположение Василисы Прекрасной. — Если бы у нас в доме было животное, то я ни за что не разрешил бы тебе даже прикоснуться к этому вареву.
Он умолк, прислушиваясь к странному звону. Позвякивая колокольчиком, в кухню вошла злосчастная корова. Животина уже к передвижению по скользким хрустальным полам приспособилась и теперь вот искала выход к зеленой травке. Братья уставились на нее, потом на опустевший котел, а потом поднялась поварешка и опустилась на ту голову, которая только что ела. Это Старшой взял управление общим организмом на себя.
— Ну и что? — обиделся Озорник. — Я не брезгливый, а глотка у меня луженая.
— Организма у нас одна, не забывай об этом! — рявкнул Старшой. — Ты что, забыл, Умник рассказывал о том, как психические процессы влияют на пищеварение?
— Это ко мне не относится, — огрызнулся Озорник. — Ты это тому скажи, чьи психические процессы сено жрать позволяют.
Тут Горыныч несчастную животину лапами сгреб да снова в окно вылетел. Поставил корову на землю — та обрадовалась и ну траву жевать. А Змей взлетел и увидал, что к Стеклянной горе уже войско лукоморское подходит. Змей Горыныч подлетел поближе — войско ему показалось серьезной силой.
— Ну и что делать будем? — поинтересовался Озорник, отбивая копья, которыми сразу же ощетинилось войско при виде врага.
— Воевать, — просто ответил Старшой.
— Ребята, а нам оно надо? — спросил Умник. — Может, лучше домой?
— Домой мы в любом случае направимся, с тятенькой посоветоваться надобно, — рассудил Старшой и полетел во дворец.
Но совета получить не удалось, потому что Дворцовый — как, впрочем, и все домовые — вел ночной образ жизни. И сейчас спал себе где-то в сундуке — не докричишься, не доищешься.
Тогда братья посоветовались между собой и решили с царевнами поговорить — может, девицы подскажут, как из щекотливой ситуации выйти.
Не тут-то было!!!
Царевны были так увлечены, что не заметили Горыныча. Елена кружила около сундуков, примеряя то одну, то другую вещицу. Марья в мастерской добралась до огромного ящика с тикающими часами внутри и красной кнопкой сбоку. Она задумчиво смотрела на него, решая, стоит ли разбирать эту штуковину или все же прислушаться к интуиции, которая подсказывает, что к странному механизму лучше не прикасаться. Василиса сидела на третьей сверху полке книжного шкафа и читала. Привлечь ее внимание тоже не удалось, хотя Горыныч и кричал, и пел, и даже станцевал перед ней. Бесполезно — девушка полностью погрузилась в книгу.
— Женский смех, топот ножек, стук каблучков, — поддразнил старшего брата Озорник. — Они даже о себе не вспомнили, поесть забыли, а ты хотел, чтобы нам компанию составляли?!
— Может, вернем их на место? — осторожно предложил младший брат.
— Они даже о себе не вспомнили, поесть забыли, а ты хотел, чтобы нам компанию составляли?!
— Может, вернем их на место? — осторожно предложил младший брат.
— Нет, Умник, из прынцыпа не верну, — ответил старший.
— Смотри, Старшой, а то царь с дружиной уже у подножия горы.
И действительно — стены замка задрожали от лихого свиста. Воевода по дороге прихватил Соловья-разбойника. Сделал он это по совету Ивана-дурака, в чем никому не сознался бы даже под пыткой. Дело в том, что Иванушка поведал воеводе о способе, какой по-научному диссонансом называется. Оказывается, что под действием крика разной мощности стекло лопается, а хрусталь — то же стекло, только благородное. Об этом Ивашке Василиса рассказывала, а он запомнил.
Горыныч кинулся на балкон.
— Выходи, змей поганый! — послышался зычный голос Потапа.
— Да мне и здесь хорошо. — Это Озорник вылез с ответом вперед братьев.
— Отдай царевен! — кричал Потап.
— Ага, а сам что буду делать?! — Это уже Старшой ответил.
— Не пара ты им! — ярился внизу воевода.
— А где мне пару найти? — тяжело вздохнул Змей тремя глотками.
— В Мезозое, — послышалось из-за спины. — Это такая чудесная страна, в которой растут огромные папоротники и живут твои сродственники. Там Горынычей тьма-тьмущая, на любой вкус выбирай!
И Василиса открыла перед Змеем книгу. Змей взял ее в лапы и надолго задумался, не в силах поверить своим глазам. Василиса посмотрела вниз и, заметив в войске у подножия горы обоз купца, добавила:
— А Садко подскажет, как туда добраться. — Царевна ободряюще улыбнулась и отправилась в библиотеку.
Посоветовавшись, братья решили идти к царю парламентерами. Горыныч схватил белую занавеску и, размахивая ею, как флагом, ринулся вниз.